Елена Семёнова - Не уклоняюсь!

Об этом не говорит никто. Все, с кем виделась Наташа в последние дни, нарочито старались говорить о чём-то стороннем, да выходило плохо: говорили об одном, а думали об ином совсем, и эта дума – на лицах опрокинутых, в голосах притихших – отпечаталась. А когда и прорывалась:

– Уезжать надо! К чёртовой матери! Все эти города… Саркофаг многомиллионный! В деревню бежать, туда не доберутся…

Отчего-то иногда время летит с пугающей быстротой, но такими бессонными ночами кажется, будто даже время умерло, и остановились стрелки часов и не двигаются с мёртвой точки. О, скорее бы уже утро: выпить кофе и бежать на работу, а оттуда в институт…

В институте, при входе висят теперь три портрета в чёрных рамах. Двое студентов с Гурьянова (с одним, Шуркой с параллельного потока, знакомы были, встречались в одной компании) и девушка с Каширки. Кто говорил, что война – это далеко? Это где-то на юге (иные и не припоминают географически, где)? А, вот, уж и здесь она. Протянула костлявую свою руку, встала во всем ужасе своём пред взором – укройся-ка!

Но самое страшное всё-таки было не это. Самым страшным было другое: он – там! Он – на войне! Он – в кипящем том котле, где смерть – среда обитания. От одной мысли этой кровь бросалась в голову, а сердце билось где-то в горле. Почему – он?! Вон, Генка Камаев никогда не окажется на войне. Даже, начнись теперь 3-я Мировая, Отечественная, нашёлся бы, как сберечь свою драгоценную жизнь, как оказаться подальше от линии фронта (а теперь такой и нет ведь!). Хотя… Может, именно поэтому никогда не сможет любить Наташа Генку, по которому сохла половина девчонок с её курса. А Игоря полюбила однажды и на всю жизнь…

Когда в августе начались бои в Дагестане, Наташа поняла: Игорь вскоре будет там. Не потому даже, что он офицер спецназа, а, значит, вероятность командировки в горячую точку весьма велика, а в силу характера. Будь он даже и мирной профессии, не остался бы стоять в стороне. Есть такие люди, которые в самые тяжёлые моменты оказываются в авангарде тех, кто становится на пути надвигающейся грозы, даже если силы бесконечно неравны. Просто потому что не могут иначе. Потому, что «кто-то должен идти», как говорил незабвенный Дон Кихот. Только в отличие от него им приходится противостоять отнюдь не ветряным мельницам, а жестокому и сильному врагу. И вовсе не самозваная интеллигенция, а такие, вот, странные люди, живущие по законам чести в то время, когда даже само это слово произносится с издёвкой и презрительной миной – соль земли русской. Это они с криком «будем жить!» идут на смерть – во имя жизни. В прежние времена сказали бы о них – «белая кость». Да и теперь сказать можно. Белая кость. Если не правом рождения, то правом куда более святым – правом Духа, правом Жертвы, правом Чести.

Всё это Наташа угадала в Игоре внутренним чутьем, не формулируя, а только чувствуя. Угадала и поняла, что он тот, о ком мечтала она, тот, с кем «в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит», до конца, единым биением двух сердец. Ведь бывает же так!

Они встретились случайно прошлым летом. Игорь за компанию с приятелем и сослуживцем приехал тогда в столицу на две недели погостить у одинокой тётки последнего и заодно посмотреть Первопрестольную. Сам он родился и жил в Пермском крае, где в своё время обосновались ещё его дед и бабка, депортированные с родной земли донские казаки. Дед, испытавший в полной мере всю «прелесть» тюрем, пересылок и лагерей, умер рано, и бабка одна тянула двоих детей. Дочь, Надя, вышла замуж поздно. Её мужем стал пожилой инженер Николай Петрович Стрешнев. И лишь пять лет спустя в семье родился единственный, долгожданный, вымоленный сын – Игорь.

Говорят, что гены заявляют о себе через поколение. Видимо, так и произошло в случае с Игорем. Воспитываясь в скромной, интеллигентной семье (папа – инженер, мама – педагог), он должен был выбрать мирную профессию. Отец мечтал, чтобы сын стал врачом, мать – музыкантом. Но неожиданно для всех Игорь выбрал военное поприще. И это в то время, когда армия, спецслужбы, вся силовая составляющая государства разваливалась на части! Кровь донских казаков требовала своего. Ведь прадед Игоря был не кто-нибудь, но настоящий атаман! О нём ещё бабушка рассказывала внуку, когда тот был совсем маленьким. Огорчалась мать выбору сына, вздыхал отец, но переубедить не смогли: однажды принятое решение Игорь не менял никогда.

В тот день Наташа с неразлучной подругой Тамаркой гуляли по Красной площади. Точнее, маршрут их был более обширен: весь центр города. Обе девушки любили долгие прогулки, а в тот день и сама погода была предназначена для оных. Ярко-ярко сияло солнце в безоблачных небесах, нежно согревая всё и вся своими золотистыми лучами, и тёплый ветерок освежал лёгким дыханием. Наташа любовалась своей красавицей-подругой. Тамарка был старше её на год и отличалась необычайно эффектной внешностью: смугловатая, белозубая, большеглазая, с тёмными кольцами густых длинных волос, она была в меру высока и на зависть хорошо сложена. Вдобавок Тамарка всегда заботилась о своей внешности: если туфли – то на высоких шпильках, если юбка – то с разрезом глубоким, чтобы ноги на всеобщее обозрение, если майку – то стрейч, если косметику – то дорогую. Нет, никогда бы не смогла Наташа так выглядеть! Конечно, и она сложена весьма недурно, но подчеркнуть того не умеет: ноги стройные показать – стыдно отчего-то, поэтому скрывали их длинные юбки или чаще брюки, на шпильках ходить неудобно – лучше кроссовки или туфли без каблуков вовсе, на косметику дорогую – денег жаль. Да и вообще, любила Наташа одеваться так, чтобы было ей удобно, и выглядеть любила просто, не вызывающе: зачем лишнее внимание привлекать? Волосы густые, золотистые – в хвост конский, лицо правильное – едва припудрить лишь – и весь макияж…