В. Бирюк: Прыщ

— Да уж… Акимка — шкодник был известный. И пороли его… и с утра, и с вечера… И по делу пороли, по делу!

— Ага. А помнишь, как он самого тысяцкого коню бубенцы на яйца…? А? Конь — идёт, звон — стоит, тысяцкий головой крутит — понять не может. Ты ж тогда так от хохота давился, что усрался малость.

— Хто?! Я?!! Так. Ты чего ухи вылупил? Пшёл с отсюдова! Гаврила, ну ты ж хоть по сторонам смотри. Этот-то твой, забавник плешивый… услышит-перескажет…

— Да ладно тебе. Ванька — не переносчив. Иди, Ваня, в оружейку — обсохни. Приду — тогда и судить-казнить буду.

Мужи добрые остались посреди двора княжеского делать дело боярское — точить лясы про свою молодость. А я побежал в пристройку местного арсенала, где возле жарко протопленной печки можно обсохнуть и согреться.

Через четверть часа я, одинокий и голый, сидел, одетый в свою налысеную косынку, трансформированную в набедренную повязку, в старом караульном тулупе на плечах и с кружкой какого-то фруктового кипятка в руках. Пробегавший слуга сказал, что это сбитень смородинный. Хотя там, на мой вкус, именно смородины и нет. Есть мята, чебрец и… точно — малиновый лист в большом количестве. Всё это, естественно, на меду.

Мёд был лесной, смешанный, вкусный, душистый, но второго сорта — неочищенный. Лесной мёд не выкачивают из бортей, как из ульев, а вынимают целиком. Вместе с сотами, запасённой пчёлами пыльцой — пергой, разным прочим мусором. В моём сбитне плавали трупики пчёлок.

Вы думали, что «Пчёлки» — это танец оторвавшихся задниц? Попка, попка, я тебя… Бз-з-здынь? — Отнюдь. У нас, на «Святой Руси» это — варёное мясо в хитине. Тьфу, блин, ещё одна… Вообще-то, у нас так дохлых князей возят. Кладут в домовину, заливают мёдом, конопатят щели и поехали… Потом — расконопатили, чуть кипятком сбрызнули, и — как живой. Можно хоронить по месту назначения.

Тепло, темно, тихо, вкусно… Самое время подумать о том, как я дошёл до жизни такой. Я ж ведь не сразу так. Я ж ведь сопротивлялся, отбивался… Но вот — докатился. А начиналось-то всё очень естественно.

Сначала я попал под «вляп». Тут говорить не о чём: природный феномен, стихийное бедствие, изучено мало. Предупредительных сигналов — не подавалось, внятных симптомов-предвестников — не наблюдалось, вины моей — нет.

Потом довольно быстро, хотя весьма болезненно… в некоторых местах души и тела… да уж… Но — локализовался, натурализовался и идентифицировался. Понял — где я и кто я. И какое у меня тут место. Осознал и возрадовался. Не от места — просто от сохранения способности хоть что-нибудь осознавать.

Когда хоть что-нибудь осознаёшь, появляется возможность совершать движения, отличные от рефлекторно-глотательных. Потом получил мощный пинок. «Шаг вперёд — часто есть результат пинка в зад»…

Жить — хочется, дышать — нравится, деваться — некуда. Пришлось бечь вперёд. Кросс по пересечённой местности — по «Святой Руси» и бездорожью.

Эмиграция бывает двух типов: или — «откуда», или — «куда». Сначала я эмигрировал «из откуда» — из Киева. Мне там собирались голову оторвать, ноги переломать и тыр с дыром сделать. Затем у моего забега образовалась цель — «куда» — селеньице Рябиновка в лесных дебрях на реке Угре.

Идея у меня возникла случайная, простая и по жизни очевидная: если я дочку Рябиновского владетеля изнасиловал, измордовал и от погибели спас, то батюшка еёный должен мне быть благодарен по гроб жизни. Мне столько не требуется, но отсидеться где-то надо.

«Человек предполагает, а Господь Бог располагает». В этот раз ГБ расположил меня так… забавно, что называют меня ныне по-разному: боярич, господин, ублюдок, хрен лысый, псих ненормальный, «Зверь Лютый»… И, само собой — «мил дружочек Ванечка». Куда ж я без этого?! Но — не все, конечно, и не публично.

Первый уровень — «как бы головёнку не оторвали» — прошёл успешно. Забегом, подпрыгом и потоком исполнения разнообразных гадостей. Преимущественно — из прежде в здешней местности не встречавшихся. Типа: довести сыскаря-боярина до истерики — чистосердечной исповедью, убить волхва Велесова — пинком в задницу, сломать ведьме цаплянутой хребет — щелчком по… по тому самому.

Мда… Наворотил я тут… Целое селение образовалось. Пердуновка называется. Совсем уже наполнилась, теперь новое начал. Прозвали Ведьмины выселки. А то говорят: Гадючья слободка. Названия не мои — народные.

Второй уровень: