Кирилл Еськов - Америkа reload game (с редакционными примечаниями)

* Магницкий Михаил Леонтьевич (1778 — 1855) — один из видных деятелей царствования Александра I. …В 1819 г. М. был послан в качестве ревизора в Казань с правами попечителя. В представленном им отчете он обвинял университет в растрате казенных денег и в безбожном направлении преподавания и предлагал торжественно разрушить самое здание университета. Сущность преобразований М., по его же определению, заключалась в искоренении вольнодумства и основании преподавания всех наук на благочестии. Профессора всех факультетов и кафедр, не исключая и медицинских, были обязаны проповедовать преимущество св. Писания над наукой. При самом назначении М. по его представлению были уволены 11 профессоров; затем последовали новые увольнения лиц, не подходивших в чем-либо к пропагандируемому М. направлению. …Назначенная в 1826 г. ревизия ген.-м. Желтухина вскрыла перед правительством результаты системы М. в виде полного падения университета; обнаружилась и громадная растрата казенных денег. 6 мая 1826 г. М. был отставлен от должности попечителя; для покрытия растраты был наложен секвестр на его имения. (Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона) ( прим.ред. ).

Профессор согласился с превеликой радостью; вот тут-то и обнаружилось, что он по-любому невыездной , а уж в как бы несуществующую в природе Русскую Америку – и подавно. Голубенькие из местного Управления, опухшие от безделья ввиду отсутствия на тыщу верст окрест реальных подрывных элементов, были на седьмом небе от счастья: подняли все доносы на Лобачевского эпохи Магницкого с обвинениями в «отсутствии должной набожности», и… И тут, с самого что ни на есть верху, рявкнули: «А-атставить!! Какого дьявола вам от старика надо?! Пускай сей же час едет в Германию, здоровье поправлять, а там видно будет». Всё-таки граф Орлов свои генеральские звезды и золотое оружие добыл не на тайном фронте, а на самом что ни на есть явном – под Бородином и Лейпцигом, и о том, чтО Отечеству на пользу, а что во вред, судил по собственному разумению, не находя нужды применяться каждодневно к извивам генеральной линии . …А представитель Компании, повстречавшись с ним на следующий день, был краток: «Алексей Федорович, дорогой! Считайте, что Компания вам – не ведомству вашему, а вам лично! – крупно задолжала. И верьте слову: мы вам еще пригодимся, как тот Серый Волк из сказки».
Однако благодарности – благодарностями, а вся история с Лобачевским была именно тем, что называют: «Ложечки-то нашлись, но осадок остался». Так что забирать к себе русских непосредственно из России Компания зареклась – проще, чтоб человек сначала отправился в Европу – на учебу или еще зачем; а поскольку Николай еще в 1834 году издал указ, запрещающий его подданным пребывать за границей более пяти лет кряду, даже этот путь сопряжен был с изрядными сложностями (которые, правда, как и всегда в России, оказались вполне преодолимы – стоит лишь прийти к взаимопониманию с соответствующим столоначальником), и сколь-нибудь массового притока эмигрантов из Метрополии обеспечить не мог. Так что бытующая в российских научных кругах шутка: «Если во время европейской стажировки ты не получил компанейского “предложения, от которого невозможно отказаться”, значит – всё, с наукой надо завязывать (не в коня корм) и уходить в чиновники, ну или в революционеры» – была всё же изрядным преувеличением.
Кстати, «предложение» то всегда имело в основе своей вовсе не «златые горы и реки полные вина» (малоинтересные, как правило, для людей с научно-инженерным устройством мозгов), а – почти неограниченные возможности для работы; для уехавшего недавно в Калифорнию профессора Зинина, блестящего химика-органика, ведущим мотивом были никак не материальные затруднения (как в случае с Лобачевским), а бесплодность многолетних его попыток заинтересовать российских купцов синтетическими красителями на основе открытого им анилина, а российское военное ведомство – принципиально новыми взрывчатыми веществами из нитроглицерина. Компания действовала хватко, но соблюдая приличия: приехавший на двухгодичную стажировку в Германию металлург Павел Обухов был связан на родине шестилетним контрактом, и переговоры о компенсациях между компанейскими и Штабом корпуса горных инженеров тянулись тогда почти полтора года. Впрочем, когда дело касалось иноземцев, Компания такой щепетильности не проявляла: изобретателя электродвигателя Морица Якоби увели у России буквально из-под носа, за полуторную плату – пока в Петербурге согласовывали между инстанциями затребованную тем сумму в пятьдесят тысяч рублей.
…Орлов тем временем глянул на листок с компанейским запросом на военспецов, перевернул его даже – нет ли продолжения на обороте, и ошеломленно воззрился на калифорнийца: