Виктор Храмов - Сегодня - позавчера 4

- Есть другой вариант? У меня тут не аэромобильная бригада, как она гордо именовалась, а кучка хер знает кого! Из принципа - кто не спрятался от призыва в России - сам виноват!

- Да и бригады у тебя нет.

- Да и бригады у меня нет. Перенесло кучку... - Сугроб вздохнул.

А потом улыбнулся:

- Как в детстве мечталось - с немцами и карателями самому повоевать! Ух, я им... За... За... За всё!

И лицо у него стало такое, что улыбка грушника сползла.

Деревня. Типичная деревня, каких тысячи от Днепра до Байкала. Домовладения вольготно раскинулись вдоль дороги. Домики, дворики, хозяйственные постройки. Журавли колодцев. Телеграфные столбы ещё стояли, но проводов на них не осталось. Даже обрывков.

И тишина. Даже собаки не лаяли. Зато трещал, догорая сельпо. И ни души. О чём по рации доложились все наши наблюдатели.

- Начали.

Пригибаясь к земле, в высоком бурьяне брошенных огородов, бойцы спешили проскочить открытое пространство. Бронетехнику я пока решил не подводить.

- Не нравиться мне всё это, - сказал сам себе.

Треск, сноп искр и пламени взметнулся в сереющее небо. Крыша горящего сельпо рухнула.

Перевёл доспех в режим мимикрии, побежал к сараям, не используя потребляющий энергию экзоусилитель.

Звук. Странный звук. И маленький тепловой отпечаток. И едва слышимое сердцебиение. Заворот на 45 градусов, бегу на источник звука.

Младенец. Сосёт грудь. А мамка его уже давно остыла, Басин тепловизор не обманешь. Остекляневшие глаза смотрят перед собой. Убита в спину. Бежала, закрывала ребёнка. К груди прижимала, чтобы не пищал. Умерла не сразу - лёгкие пробиты и крестец разбит пулей. Поэтому не пошли "контролить" - она рухнула, как падают мгновенно убитые. А значит, что стрелявший имел большой опят убийств - не раз видел как падают раненные, а как падают уже мёртвые. Но, не имел дисциплины. Закоренелый каратель.

У меня потемнело в глазах. Я догадался, почему горел сельский магазин. Не грабёж они скрывали. В магазине - все сельчане.

- Громозека, найди их, - тихо попросил я пустоту перед собой.

- Ищу... - он хотел что-то ещё сказать, но запнулся. Он так и не появился передо мной.

- Выставить боевое охранение. Противник покинул населенный пункт. Сделал своё чёрное дело и свалил. Тащите воду, будем людей тушить и хоронить.

- Чё? Как? - разные удивлённые возгласы.

Я подобрал ребёнка. Мальчик. От полугода до года, судя по размерам и весу. Я уже забыл, как это у меня было с сыном. Не ходит - значит, нет года. Подобрал вместе с матерью, оторвав его от груди. И тут же тишину разорвал надрывный детский крик.

- Плачь, малыш, плачь. За всех нас поплачь. За тех, кто не может уже больше, - услышал я эхом слова Громозеки. Почему эхом? Потому что он озвучил мою мысль.

Весёлые и пьяные каратели шатаясь брели по дороге. Настроение у них было великолепным. Операция оказалась очень лёгкой и приятной. Нашли двух бежавших красных, что скрывали эти москали, вздёрнули, потом развлеклись с местными девками. По очереди. Пока одни выпытывали у стариков - куда они попрятали припасы и ценности, другие "пытали" баб. А потом всех согнали в опустошённый сарай магазина и подпалили. Как они кричали, умоляли! Умора!

Каратели не ждали угрозы. Их оружие валялось на телегах, заваленных хабаром. Лишь немногие, для которых оружие стало неотъемлемой частью, как штаны, тащили свои винтовки. И не зря.

Автоматно-пулемётный шквальный огонь сразу положил большею часть карателей в дорожную пыль мертвыми. Те самые, не расстающиеся с оружием, при первых же звуках, метнувшиеся к деревьям, поэтому большей частью и выжили. И теперь пытались отстреливаться. Но, неведомый противник стрелял непонятно откуда, казалось - отовсюду. И очень метко. Пули гулко впивались в древесные стволы, свистели над головами. Один за другим утыкались лицами в пожухлую траву каратели.

А потом прилетели гранаты. Звонкие взрывы, скупые выстрелы в ответ.

И только тогда немногочисленные выжившие каратели увидели своих противников. Парами, перебегая от укрытия к укрытию, рывками, не давая поймать себя в прицел, прикрывая друг друга, на любое шевеление посылая очередь из малогабаритных ручных пулемётов. Сколько их было - не понятно. Не более двоих за раз. Но сколько их там, в лесу? А у страха глаза - гипертрофированные.

Один за другим каратели отбрасывали прочь оружие и поднимали руки.

Я "проявился" только тогда, когда пленных согнали в кучу. Ха, я уже стал привыкать к вытаращенным в ужасе глазам.