Дмитрий Старицкий - Недоделанный король

— Сир, то вдовая дочка рехидора местного, — но наткнувшись на мой твердый взгляд, валет торопливо добавил. — Он не возражал.

— Хорошо раз так, хоть девку им не спортил. А то бы неудобно получилось. И давно я с ней? Ну, это…

— Да как стемнело и все пошли с факелами по главной улице от церкви отплясывать, так я вам ее и подвел. Сир, я прекрасно понял, что просто так эта ночь не закончиться. Уж очень вас несло на подвиги. А девки ихние вокруг вас все крутились, малолетки… Задал я нужный вопрос алькальду и нам привели всех молодых вдов. Я двух самых красивых отобрал и к вам подвел, вы эту, — он отмахнул большим пальцем за плечо на сарай, — и выбрали. Со второй дон Григорий ушел.

— А ты сам без бабы остался? — удивленно спросил его я.

— Обижаете, сир… — развел руками Микал, словно я его в нерасторопности и дурости обвинил.

— Ну, хорошо, коли так, что все хорошо закончилось. Пошли что ли… сводник. А кто первым вас расталкивать начал?

— Амхарцы, сир. Они же до баб неохочие, хотя тяжело им вчера пришлось отбиваться от страждущего женского пола, но свои монашеские обеты они соблюли в строгости. И пили они очень мало.

Вот значит как. Рыцари ордена святого Антония в моем отряде уже военной полицией трудятся. Похвально. И что самое радужное — инициативно.

Выходили мы из поселка, стараясь не шуметь, хотя, как мне кажется, можно было смело всем автобусом орать, стучать, совершать подпрыгивания и прочие безобразия общественного порядка нарушать без применения средств пиротехники, так никого не добудившись. Молодое вино коварное. Все местные беспечно дрыхли, давя на массу отягощенные лишней жидкостью тела. Все равно во всех окрестных поселениях происходит то же самое. Бояться некого. Если и есть где лихие люди, так и тех давно споили до бесчувствия.

Светлое утро встретили в лесу около широкого ручья. Еще чуть-чуть и его речкой надо называть. Напоили коней и мулов. Я приказал всем по паре котелков холодной воды на голову вылить. Для профилактики. Вот такой я доктор — похметолог по фамилии Кайфоломов.

Гриц этими процедурами был очень недоволен. Матерился визгливо как холодный сапожник, когда его из третьего котелка обливали, с первых двух он только мычал. Слава богу, что никто кроме Микала русского мата тут не понимал, а то пара вызовов на дуэль ему были бы точно обеспечены.

Потом провели обычный утренний рыцарский тренинг с оружием до седьмого пота. Вот тут-то, злобный на весь мир от нещадной побудки, Гриц и показал всем нам цирковое владение саблей. Виртуозное, я бы сказал.

Потом докопался в чем-то до Микала с его шотландским палашом и с педагогическим издевательством стал учить его отбивать вражеский клинок не лезвием, а обухом. Стараясь, каждый раз плашмя заехать бедному валету по ягодицам саблей. Мстил видать тому за вылитую на голову холодную воду.

Потом по моему приказу все ворчливо мылись в холодном ручье, но ослушаться не посмели. Наверное, потому как я сам показал всем пример.

Бр-р-р-рр…

Осень.

Да еще водичка, текущая с гор…

Однако в сознание пришли все.

Там и завтрак подоспел. Пшенка — размазня с копченым мясом. И сыть — разведенная с медом горячая вода, не знаю уж, как она тут называется, не спрашивал, чтобы не спалиться.

А когда все поели и окончательно пришли в себя, я скомандовал марш.

Шли волчьим изгоном: часть пути на рысях, часть шагом, так коням комфортнее и они устают меньше. И хотя скорость такого марша не велика идти им можно долго. Во всех поселках, деревнях и городках что мы за этот день проезжали, а Баскония довольно плотно населена вдоль старой римской дороги, везде нам предлагали выпить. На шару, просто потому что праздник. Впрочем, уже без того восторженного энтузиазма, который явно царил тут прошлым днем. Сказывалась на людях и общая усталость, и недовольство их печени.

Я сразу объявил по отряду, что у нас орденский обет: до Сан-Себастьяна ни капли вина и сидра. Только чистая колодезная вода. Возражать мне не посмели, даже Григорий. А местные, услышав от моих людей такой страшный рыцарский обет в этот веселый праздник первого вина, так в каждой вилье козий мех с вином с собой в дорогу дарили. От чистого сердца, жалея нашу трезвость.

Один перец даже крикнул нам вслед.

— В Сан-Себастьяне, сеньоры, вино никогда делать не умели. Попомните меня. Клянусь святым Фурмином.

Где-то в подкорке я понимал, что наказываю не отряд, а самого себя, за свой вчерашний спонтанный порыв и последующую за ним разнузданность. Но досталось-то им. Спасшим меня от обязательного утреннего братания с поселковой властью. А там… рамсы, базары и просьбы в которых трудно отказать после такого загула. А выпросить у молодого да пьяного можно много, если умеючи. И ведь ни одного упрека от свиты. Был бы тут мой шут, я бы уже такого наслушался в собственный адрес… Но шут в Дьюртубие секрет мелованной бумаги ищет. Карты игральные делать. Бизнесмен, ёпрыть! Нет, мамаша моего дю Валлона явно его не от рыцарственного папаши на свет произвела, а от заезжего негоцианта. Иначе откуда у него столь серьезные зачатки везде и на всем попытаться срубить левую деньгу не силой, а именно хитростью.