Степан Кулик - Операция «Wolfsschanze»

Огненный вал тут же прокатился во все стороны, спекая в одну стеклоподобную массу всю почву в радиусе поглощения… Оставив нетронутым исключительно то место, где стоял немец. Небольшой совсем кусок, с метр в диаметре. Но больше и не надо. А еще важнее – с этой стороны, где встретилось препятствие, огонь дальше не пошел.

– Работает! – не сдержался от восклицания майор.

– Чтоб я так жил, если это не факт… – согласился Гусман. – Геноссе Рудольф! Вы как себя ощущаете?

– Аллес гут… Орднунг… – Глюкман помолчал и добавил по-русски: – Немножко душно. Как за печка.

– Терпи, родной… – Корнеев повернулся к Семеняку. – Игорь Степанович, твой выход. Остальным приготовиться! Товарищи, прошу быть предельно сосредоточенными. Второго шанса у нас не будет. Кузьмич…

– Прорвемся, командир. Чтоб в такую бандуру да промахнуться? Ты уж меня совсем за слепого держишь? Главное, чтобы Степанычу хватило сил добросить. А решето я из канистры сделаю. Даже если все остальные промажут.

– Тьфу три раза, – сплюнул Корнеев. – Группа, внимание! Приготовиться! Глюкман, Семеняк, вперед!

Немец, опираясь на меч, поплелся дальше, сокращая дистанцию, а следом за ним, в предполагаемую брешь, вошел Игорь Степанович с канистрой.

Заметив шевеление, скелет снова вонзил клинок, к счастью, с прежним результатом. Волна огня замерла, едва коснувшись второго меча. А Глюкман и Семеняк, задержавшись едва на секунду, двинулись дальше. И пройти им до цели оставалось метров тридцать, не больше.

Скелет от такой наглости будто опешил. Стоял почти минуту, ничего не предпринимая, словно оценивал обстановку и переосмыслял полученные данные. Потом сделал то, чего никто не ожидал. Поднял фламберг, но не ударил оземь, а нацелил острие на немца. После чего с силой топнул.

На этот раз огненного вала не было. Вместо него сверкнула молния. Ослепительно белая, как пламя ацетиленовой горелки. А в следующее мгновение закричал Рудольф. Страшно… Как кричат от невыносимой, смертельной боли.

– Твою… – это, кажется, Малышев.

– Внимание! – понимая, что сейчас решается все, что у него всего пара секунд, закричал Семеняк и бросился вперед. – Бросаю!..

Скелет уже снова поднимал фламберг, выцеливая им зарвавшегося человечка, когда Игорь Степанович метнул канистру.

Описав плавную дугу, емкость оказалась прямо над головой умертвия, когда в нее ударила первая пуля. А в следующую секунду канистру буквально изрешетили из всех видов стрелкового оружия, кроме пулемета, и на скелет хлынул настоящий каскад водяных струй…

Время словно замерло. Да и пространство тоже. Казалось, даже пули застыли в полете. А потом рвануло… Ударная волна посшибала всех с ног, как кегли, и разбросала по террасе. Слава богу, никто не стоял у кромки и не свалился вниз. Зато контузило каждого. Крепко… У тех, кто постарше, даже кровь из ушей пошла. Но оно того стоило. Там, где стоял огненный скелет, теперь только воронка виднелась, как от фугасной авиационной бомбы среднего калибра.

Приходили в себя долго… Досталось всем. Будь у скелета хоть пару фрицев в группе обеспечения – перестреляли бы всех, как в тире. Почти час понадобился, пока вернулась осмысленная дееспособность. Правда, не ко всем… От Рудольфа Глюкмана даже пепла не осталось. Вернее, его пепел развеял финальный взрыв. Игорь Степанович тоже был очень плох: и находился ближе всех к эпицентру, и приобретенная в немецкой лаборатории сверхсила, похоже, окончательно покинула Семеняка. Вроде обошлось без внутреннего кровотечения, но самостоятельно передвигаться Игорь Степанович пока не мог.

– Бася, присмотри за ним. Если уйдем больше чем на километр – я за вами пришлю.

– Иди, иди, Коля… – чуть слышно прошептал Семеняк. – Не задерживайся. Не давай фрицам времени еще какую-то пакость прислать. А я отлежусь маленько, да и следом за вами пошкандыбаю. Не волнуйся. Все путем, все толково…

Из оружия теперь кроме пулеметов прихватили и оба меча. На всякий случай. Кирасу покорежило и сплющило так, что толку в ней больше никакого не было – даже руку внутрь не просунуть. А шлем второго умертвия попросту исчез. То ли вообще испарился, то ли черт знает куда зашвырнуло взрывом. И оставшиеся гранаты…

Первый поворот ничего нового не принес, второй – тоже, и только после того как спустились еще на уровень, все сразу изменилось. Как картинка в калейдоскопе. Туман и белесый полумрак, в котором ничего не разобрать дальше чем на двадцать-тридцать шагов, а потом – щелк, и туман исчезает, открывая взгляду еще одну иллюстрацию к фантасмагории, способной зародиться только в больном разуме.