Светлана Бестужева-Лада - Императрица по случаю

От второго варианта заранее бросало в дрожь, ибо читала где-то, что свою дражайшую половину Константин Павлович, характером пошедший в папеньку, лупил от души и часто, пока они, наконец, не разъехались, а двадцать лет спустя и официально развелись.

– Ваше высочество было тяжко больны, – нарушил затянувшуюся паузу врач. – Некоторые опасались плохого. Но Бог милосерд…

– Чем же я болела? Простите, господин Роджерсон, я почти ничего не помню…

– Тяжкое воспаление плевры… да, так. Долго без сознания. Но я ожидать кризиса – и он наступал.

Часть пазла сложилась. Императорская невестка подхватила воспаление легких и чуть было не отдала Богу грешную душу. И в этот самый момент душу заменили – на мою. Каким образом, оставалось только догадываться, но я, в принципе, человек здоровый, и болела только в детстве. Так что искомый кризис не заставил себя ждать.

Вспомнив отрывки из любимых книг Саши, я посмотрела на свою руку. Так сказать, для самоиндефикации, поскольку зеркало мне пока было недоступно. И даже не очень удивилась, когда вместо собственной привычной и совершенно обычной кисти (правда, с модным маникюром) узрела небольшую, узкую кисть с изящными пальчиками и тщательно отполированными короткими ноготками. Руку принцессы из сказки.

Тут мне пришлось прерваться в своих исследованиях, поскольку высокая белая дверь, украшенная золотыми (или позолоченными?) завитушками распахнулась и в комнату стремительно вошел… Саша. В первый момент я подумала, что нас с ним забросили в прошлое на пару, тандемом, так сказать, но некоторые детали заставили меня эту мысль отбросить.

– Ваше высочество, – склонился в поклоне врач, – кризис состояться. Ее высочество вне опасений, только необходимы бережность и спокойствие.

– Лизонька, – бросился к моей постели «Саша» (то есть наследник престола Александр Павлович) – какое счастье, что Бог тебя спас! Маменька уже приказала священнику быть наготове.

Трогательная забота. Не повезло маменьке, не понадобился невестке священник. Разве что благодарственный молебен отслужить по случаю моего выздоровления.

Александр опустился на колени возле кровати и припал губами к моей руке. Ах да, при дворе нашу пару называли «Амур и Психея» и умилялись нашей трепетной взаимной любви. Вот и дождалась ты, Лиза, принца. У него и белый конь наверняка есть. Жаль только, похвастаться некому.

– Я долго… болела.

– Три недели. А последние дни была без сознания и вся горела. Я так и знал, что эти вечерние прогулки по росе добром не кончатся.

– Прогулки по росе?

– Ты не помнишь?

Я покачала головой. Знал бы ты, мой милый, сколько всего я не помню. И сколько времени тебе потребуется, чтобы моя память хотя бы частично восстановилась. И сколько усилий мне придется потратить на то, чтобы вспомнить все когда-либо прочитанное об Елизавете Алексеевне и ее отношениях с родственниками супруга. А ведь придется…

Лучше всего сыграть в игру: «А ты кто такой (такая)»? Вот прямо сейчас и начать. Не узнать законного и любимого супруга, как я до этого не признала придворного врача и кого-то из прислуги. Нет, потом я его, конечно, «вспомню». Но было у меня смутное подозрение, что угодила я как раз в то самое время, когда отношения между нами стали охладевать.

Господи, главное совсем из головы вылетело! Родила я уже дочку или еще нет? Из-за нее ведь все и пошло кувырком: малышка была брюнеткой, а мы с Александром оба – светлые блондины. Бедной Елизавете тут же приписали супружескую измену… честно не помню, с кем. Но это мы проясним.

В покинутое мною время отсутствие внешнего сходства и несовпадение масти никого бы не удивило: нашли бы троюродную бабушку со стороны двоюродного дедушки и проследили бы генетический маршрут. Но в том времени, куда я попала, ребенку лучше было походить на одного из родителей. А еще лучше – на обоих сразу.

Ну – с Богом!

– Кто вы? – спросила я у Александра голосом умирающего лебедя.

Эффект был потрясающим, на такой я даже не рассчитывала. Великий князь онемел от изумления и с минуту смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Затем метнулся к доктору и заговорил с ним… по-английски. Спасибо, что доктор был урожденным шотландцем а не немцем, немецкий я кое-как понимала, но через три слова на четвертое.

– Доктор, она меня не узнает! – трагическим голосом вскричал Александр.

На что получил совершенно невозмутимый ответ:

– Ее высочество и меня не узнали. Временная потеря памяти… это восстановимо, да. В моей практике бывали аналоги.