Руслан Камалов - По эту сторону неба. Непростая книга для взрослых

Я поднял голову, опьяненный ароматом зеленых листьев. На меня мрачно глазела прохожая, преклонного возраста, женщина. Она стояла с мятым пакетом Givenchy в руках, из которого торчал, толстым стеблем, вилок пекинской капусты и смотрела на меня с брезгливым презрением. Выдающаяся старческая грудь вздымалась от испуганного сбитого дыхания.

Я поднялся. На моем лице были слезы, ошалелая улыбка, на щеке я ощущал несколько травинок, меня слегка штормило от переполняющих чувств.

Женщина отвернулась и пошла прочь, пробурчав:

– Пьянь. Нахлобучатся и пасутся как лошади.

А я не обиделся нисколько и засмеялся. Громко, раскатисто. Мне было действительно смешно от ее слов. Как замечательно смеяться, вот так, когда по-настоящему смешно, никого не стесняясь

Женщина сразу прибавила шаг, пугливо оборачиваясь. Я смеялся потому, что именно так я мог выразить сейчас свое осознание того, что я есть.

Затем я пустился по улице бегом. Чтобы ощутить динамику меняющейся природы и своего тела. Просто желание глупое. Но оно жгло меня. Не зажатое, инстинктивное и простое. Я пробежал метров триста по заброшенным, покрытым вспученным асфальтом, трамвайным путям. Дыхание сбилось, и я остановился отдышаться. Воздух сновал в моей груди.

Я не могу насытится этим ощущением себя, как человека и почему все вокруг не могут этого понять?

Мне много нужно сказать Дане.

«Интересно совсем глупо будет звучать, если я просто войду к ней и представлюсь: «Добрый день. Я – Первый Полководец Милан. Я люблю Вас.»

Дана почувствовала сразу, как он вошел. Хотя не скрипнула дверь, не дохнуло сквозняком и не было шагов за спиной. Вот так бесконечно ждешь и не можешь отучить себя от этой разрушающей ненавистной необходимости ждать как проклятый, несмотря на все увещевания разума, несмотря вообще ни на что, и тут, по непонятному импульсу внутри, вспыхивает спасительный трепет.

Ооо, Боже милостивый! Все ради этого, ради молниеносного мгновения, в которое вмиг излечивается многочасовая боль, когда понимаешь, что ждал, заточенный внутри истерзанного сознания, не зря и хочется упиваться этим считанным мгновением безмятежности, каждый из которых равен суткам истощающего ожидания. Вся воля, столько времени стойко держащая тебя на ногах со сжатыми добела мыщцами, тянущими вздутые вены от напряженных пальцев по поверхности предплечий, дает сбой. Так падает без сил за финишным створом атлет, преодолевший многокилометровую дистанцию, и, в первую очередь, себя самого, а теперь, выпучив глаза, отдающий последние силы, лежа на земле, ради одного – чтобы жадно надышаться жизнью, обжигающей легкие. Секундное мгновение пересечения финишной черты, после нескончаемых лет тренировок. Постоянное насилие над собой, чтобы на некоторое время превратиться в счастливую сомнамбулу. Существо, проживающее дьявольски долгую ненавистную жизнь, в постоянном ожидании считанных минут счастья и безмятежности. Сколько таких сейчас едут в одном с вами вагоне метро?

«Он пришел. Он здесь» – трепетно подумала она, но не подала виду, хотя мгновенно почувствовала, тот самый, спасительный, прилив спокойствия и улыбка заиграла на ее лице.

Дана не могла понять свои ощущения. Не понимала, она злиться на него, или на себя, или на все происходящее. А может ее просто стало угнетать одиночество. Это непонимание раздражало ее. А еще, тот ее сон. Ведь она не спала, но в итоге оказалась снова на снегу, по ту сторону. И он был там. Этот врач присутствует везде, во всех измерениях.

Она повернула голову в пол оборота – он слонялся между пирамидами, останавливаясь между отдельными, внимательно, детально рассматривал их, иногда даже приседая и ковыряя в кубиках пальцем.

Та серьезность, с которой он относился к ее занятию, удивляла ее. Он не был похож на ненормального, но как-то по-особенному, до одержимости, верил в то, что они делали, круглые сутки, помогая ей во всем.

Дана снова взглянула на него в ракурсе ее последнего сна.

Его белый халат распахнулся, когда он, опустившись на колени, рассматривал последние пирамиды, считая кубики и фиксируя все на листах своего планшета. Со спины он был отлично сложен. Бессменная белая повязка на его лице двигалась от его дыхания.

«Если мне снится такое значит я… значит он… Нет-нет, не в коем случае не он! Я. Дура. Да в чем дело? Ага, идет. Тссс»

– Здравствуй Дана.

– Привет, – Дана заглянула в его глаза, лицо было скрыто повязкой.