Артур Прокопчук - Полоцк – Лiтва – Rzeczpospolita – Беларусь. Это наше, здесь мы беларусы. Книга вторая. Исторический коллаж

А вот литовские историки, переведя «Дневник» Евлашовского на современный литовский язык, «на всякий случай», «перевели» и его фамилию, и имя, да так, что этого беларуса не разглядеть в исторической дали, и стал он «литовским писателем», что не удивительно после всех «метаморфоз» в современной «литовской истории», да и старобеларуский язык у них обязательно носит название «канцелярский».

Я не буду заострять внимание читателя на особенностях беларуского языка, но дам слово великому польскому поэту, Адаму Мицкевичу, родом из Минщины, учившегося в Вильне, эмигрировавшему во Францию и умершему в Турции и никогда так и не посетившим Польшу:

«На белорусском языке, который называют русинским или литовско-русинским, разговаривает около десяти миллионов человек; это самая богатая и чистая речь, она возникла давно и отлично разработана. В период независимости Литвы великие князья пользовались ею для своей дипломатической переписки. Язык великороссов, на котором говорит почти столько же людей (нужно исключить отсюда финско-московский диалект, который сильно от него отличается) выделяется богатством и чистотой, но у него нет ни чудесной простоты белорусского языка, ни гармоничности и музыкальности малороссийского…» («Парижские лекции о славянских языках Российской империи», А. Мицкевич) [36].

Ранее я уже цитировал по этому же поводу одного из самых значительных лингвистов ХХ века, академика Вячеслава Иванова [15].

Однако вернемся к Евлашовскому, о котором можно ещё сказать, что его жизнь является яркой иллюстрацией «золотого века» Литвы-Беларуси, развития общества ВКЛ, возможностей, открывшихся перед творческими личностями той эпохи.

Вот основные черты его биографии:

«Родился Евлашовский в Ляховичах, в многодетной семье 7 февраля 1546 года. Его семья принадлежала к знатному, но обедневшему роду, который однако сохранил фамильный герб и право пользования им. Только неуемная тяга к знаниям, упорное самообразование, позволили Федору, еще в юности приобрести значительные знания в области математики, делопроизводстве и юриспруденции. Это не только обеспечило ему уважение соседей, но и позволило уже в 18 лет начать самостоятельную жизнь. Образованный, активный юноша быстро обратил на себя внимание не только местной знати, но и таких магнатов, как М. Радзивилл, Я. Хадкевич, К. Астрожский, которые постепенно стали поручать ему ведение своих судебных дел в различных инстанциях. Принимая во внимание его знания, опыт и знакомства в королевских домах, новогрудская шляхта в 1579 году послала его своим послом на Варшавский вольный сейм. Там ему, вместе с новогрудским судьей А. Тризной, было поручено принять участие в разработке текста «Трибунала Великого Княжества Литовского». Когда же в 1592 году в новогрудском земском суде освободилось место подсудка, воеводская шляхта выбрала его своим кандидатом. Кандидатов было четыре, однако, король Жигимонт III (Сигизмунд III) выбрал на эту должность именно Федора Евлашовского, который и занимал ее до 1613 года (двадцать лет!).

В 1603 году Федор Михайлович Евлашовский взялся за перо, чтобы оставить потомкам достоверные сведения о своей жизни, взглядах на общественно-политические события современности, которые казались ему достойными внимания…

Эта уникальная рукопись сохранилась в архиве исторических актов в Варшаве. Впервые была опубликована украинским историком В. Антоновичем в 1886 году» [37].

В «Дневнике» Евлашовского отражены гражданские процессы, сопутствующие смене вероисповедания в беларуской (литвинской) среде, появлению самоуправления, реформе судопроизводства ВКЛ. Его личная судьба вполне соответствовала этому сложному периоду истории.

Костёл Сердца Иисуса в Ляховичах

«Сын православных родителей, с православной женой, служащий у князя-католика, отдавший своего сына в арианскую школу, Евлашовский объективно отразил окружающую его действительность на стыке ХVI и XVII века. Его мемуары – первая аутентичная история жизни человека, полная надежд, земных радостей, потерь, меланхолии и отчаянию. Они требуют не только всестороннего научного исследования, но и человеческого сочувствия и понимания " [37].

Зарубежные исследователи уделили больше внимания беларускому Возрождению, чем отечественные историки, которые практически игнорируют, например, известный «Акт Варшавской конфедерации 1573 года». Актом было гарантировано на территории Речи Посполитой равенство всех христианских конфессий и запрещено употреблять насилие для решения межконфессиональных конфликтов. Правда, этот «протестантско-православный союз» существовал недолго – в естественные процессы ассимиляции и взаимовлияния польской и беларуской культуры, в сближение старобеларуского и старопольского языков вмешались политические реалии. Приближалось время Люблинской унии, повернувшей в другое направление исторический ход развития и становления беларуской нации, усиление польского начала в беларуской культуре и неизбежную трансформацию старобеларуского языка. Приведу один пример для подтверждения этого вывода, тем более, что у него своя интересная судьба, связанная с обнаруженным оригиналом «Слуцкого списка» Статута ВКЛ 1529 года.