Иван Плахов: Дневник фюрерюнге, или Хроники с планеты Нибира

Я не знаю отца и матери: сразу же после родов меня забрали на воспитание в приют Трудовой армии, но горжусь тем, что в моих жилах течет настоящая арийская кровь. Моя семья – это весь наш класс, а родители – все мои учителя и воспитатели, начиная с фрау Хелены и заканчивая директором Грюнвалем, обучившим меня всему, что я знаю.

После школы мне предстоит ответственная и нелегкая работа: руководить трудовым отрядом славян-рабочих. Для этого я должен хорошо знать их язык и обычаи. Это мне дается нелегко. Мальчишки из соседней школы считают, что знание любого языка, кроме германского, унижает настоящего арийца. «Чужая речь оскверняет наш язык», – говорил когда-то один из основоположников Рейха, но знание языка рабов меня рабом не делает.

Славяне не настолько глупы, как думают обычные немцы. Наоборот, они хитры, вероломны и лживы, к тому же до сих пор верят в своего бога. Их узкому, неразвитому уму не доступна мысль фюрера, земного воплощения древнего арийского бога Вотана, что в поединке между богом и человеком победил человек, ставший сверхчеловеком. Но мы – их господа, мы должны быть умнее. Здравый смысл подсказывает, что рабская вера нам выгодна. Она говорит, что всякая власть от бога. Священники уговаривают славян служить нам и не чинить никаких препятствий.

Хотя что они могут сделать! Оружия у них нет, воевать они не умеют: разве что ломают в знак протеста инструменты, пытаясь бастовать и отлынивать от работы. Дурное племя. Иногда министерство по эрзац-народам проводит среди них плановые чистки, организуя инфекции и массовый мор, но это не приносит видимых результатов: популяция довольно скоро восстанавливается в прежнем объеме.

Фрау Хелена говорит, что славянские бабы – самые плодовитые и любящие самки из всех рас. Крайне любопытно взглянуть на них, этих баб. У нас в приюте женщин нет, если не считать фрау Хелены и двух ее помощниц. Мы воспитываемся по законам платоновского «Государства»: без отцов и матерей, а право встречаться с девушками-немками получают только те из нас, кто становятся штурмовиками. Это означает, что первую свою девушку я смогу увидеть в лучшем случае через три года, когда мне будет двадцать лет и меня примут в штурмовики после успешно пройденного испытательного срока.

Раньше, до повсеместной отмены института семьи в Рейхе, у немцев были отцы и матери, а дети учились вместе – и мальчики, и девочки. Но это привело лишь к социальному и половому неравенству. Гений фюрера отменил устаревший социальный институт семьи и заменил его на современный. Теперь мальчики и девочки воспитываются раздельно в специальных приютах, где их растят как членов одной семьи – любой немец в соседе видит своего брата, а в соседке – сестру.

Благодаря половой дисциплине и воздержанию качество немецкого народа необыкновенно повысилось. За политику размножения теперь отвечает министерство здравоохранения и расовой гигиены: в отцы и матери отбираются только лучшие из лучших, чье физическое и психическое здоровье безупречно. Возможно, когда-нибудь и я войду в число тех, кто имеет право участвовать в воспроизведении германского народа, но пока до этого так же далеко, как до Луны.

Собственно, написать эту книгу я захотел потому, что сегодня меня ждет особенный, самый сложный день в жизни. Момент истины. От того, как он пройдет, зависит вся моя дальнейшая судьба. Мне предстоит впервые увидеть славян воочию, встретившись с ними лицом к лицу на их территории, и убить одного из них. Я должен сделать это сам, чтобы доказать свое превосходство, доказать – прежде всего самому себе, что я выше сострадания к рабам. Вся моя жизнь была подготовкой к этому дню.

Меня честно предупредили, что не все с этим справляются. Славяне внешне ничем не отличаются от нас, они похожи на людей. Но я не верю, что они подобны нам, арийцам, иначе они бы угнетали нас, а не наоборот. Выживает сильнейший. Это закон природы, и отрицать его – полное безумие. Я хочу запечатлеть этот день навсегда. Мне поможет мозгоконтролер и редактор мыслеформ, который будет фиксировать все мои мысли и переживания и переводить их в слова.

Я не хочу проявлять слабость и начать записывать уже после того, что со мной случится. Не хочу невольно редактировать историю самого лучшего события в жизни.

P. S. Расшифровка мыслеформ со считывающего устройства Gedankenleser 404-Z фирмы Volks-Beobachter GmbH осуществлена в виде словесных и мысленных диалогов. Перед ними указан язык, на котором велась речь. Сохранена неправильность грамматических выражений и слов. Лингвистические формы, значение которых непонятно субъекту, транскрибированы латиницей так, как они были им услышаны. При литературном редактировании удалены моторно-рефлекторные и неструктурные внутренние мыслеформы как засоряющий фоновый материал повествования (всё, что касается первой сигнальной системы человека, – условно-рефлекторных связей, автоматически формирующихся в коре головного мозга при воздействии на рецепторы раздражений, исходящих из внешней и внутренней среды).