Елена Ризниченко - На грани вымирания

Со временем моя женственность вся себя исчерпала. Засаленные черные волосы, в связи с дефицитом воды. В низших секторах она ограниченна, и дают ее в определенные часы. Моя кожа вся блеклая, жирная. Одежда оставляет желать лучшего. В те годы, что я провела в приюте, я была весьма симпатичной, но это осталось в прошлом.

Чтобы поскорее забыть все свои мысли я легла спать. Сон не заставил себя долго ждать. Как же я люблю ночь. Способ забыться, отдохнуть и расслабится. Все вокруг перестает существовать. Где во снах я бегаю по зеленой траве среди деревьев со спелыми яблоками. Где-то на горизонте виднеется море. И как только я достигаю его, мои босые ноги впиваются в песок с наслаждением. Почти каждую ночь одно и то же. Наверное, мои мечты вырываются наружу только во сне. В этих снах я свободна. Во снах я снова молодая красивая девушка.

В шесть утра я просыпаюсь не от будильника, а от SkayWay, проезжающего мимо моих окон. Очередные речи «группы правления» пробуждают город. Иногда я думаю, а не спрыгнуть ли мне со SkayWay прямо в свое окно. Пару страшных мгновений и я дома. И нет нужды пробираться по этим ужасным улицам. Или может мне попробовать проехать прямо на крыше, это поможет не плохо сэкономить, ведь SkayWay до моего дома не такой уж и дешевый. Непозволительная роскошь для меня. А так десять минут и я дома.

В отдаленных секторах мегаполиса жизнь весьма не сладкая. Помимо проблем с провиантом и жильем, у нас есть определенные ограничения. Главное из них – это вода. Так как шестой и пятый сектор считается исключительно рабочим классом, группа правления видимо решила, что у нас нет необходимости в постоянном наличии воды. Ее у нас дают два раза в сутки. И обычно эта радость не длится больше десяти минут. В основном пять шесть минут. Когда ты родился в таких условиях, ты к ним очень быстро привыкаешь.

В шесть десять я уже стою под душевным шлангом, ещё до того как включили воду. Рядом стоит тазик, в который я надеюсь, попадет немного воды, пока я буду мыться. Ну как мыться? Быстро намылила себя жестким мылом, тут же смыла с себя мыло и все. Голову я позволяю мыть себе не чаще чем раз в пять дней, а то и больше. Оставшиеся пару минут я набираю чистую воду в ведро. Почти полное ведро, уже не плохо. В той воде, что набралось в тазик, пока я мылась, я замачиваю свои вторые штаны. Это была одна из немногих вещей, которую, в моем гардеробе, я могла назвать приличной.

В шесть двадцать я уже шла посреди переполненной улицы к станции «Грисео». Натянув капюшон своей ветровки, я старалась не смотреть по сторонам. Не люблю привлекать к себе внимание. Со стороны в своей обыденной рабочей одежде я мало отличалась от мужчин. Меня мог выдать лишь мой конский черный хвост, который сейчас был скрыт от посторонних глаз.

Когда я садилась в наш убогий SkayWay, на вершине купола загорелись утренние приветствие от членов группы правления. Очередной призыв к началу нового дня и плодотворного труда. Фу! Слушать тошно! Каждый день одно и то же. Но, похоже, только у меня одной эти речи вызывают такие эмоции. Все остальные пассажиры, словно воодушевлялись этими словами. Вокруг начался милый лепет, на тему прекрасной жизни в мегаполисе.

Я стояла в углу, стараясь держаться от всех этих людей подальше. Меня все эти жизнелюбивые люди безумно раздражали. Они словно были роботами или какими-то запрограммированными на радость людьми. У меня почему-то с детства не было такого чувства. Мне всегда казалось, что моя жизнь должна быть иначе. Словно все вокруг должно быть иначе. На это мне всегда говорили, что просто я переусердствовала с книгами в детстве.

Книги – это единственное, что было доступно мне в приюте, и я очень любила покопаться в истории. Та жизнь, которая была до всего этого, была гораздо лучше, гораздо проще и счастливее. Но этого уже никак не изменить, жизнь, такая – какая она есть.

И вот уже речь подходила к концу, как вдруг произошло нечто необычное. За мои девятнадцать лет я ни разу не видела ничего подобного. Изображение, которое видели все жители мегаполиса, начало мерцать. Словно старый телевизор дал сбой. Звук стал резать слух своими перебоями, как будто говорящий проглатывал буквы в словах. Но этот звук был мелочным, по сравнению с тем, что было дальше. Звук стал заменяться каким-то скрежетом, а мгновение спустя наш ржавый вагончик задрожал. Вокруг сразу начались недовольные испуганные крики.

Мы приезжали мимо одного из фабричных зданий шестого сектора, когда наш подвесной SkayWay завис в воздухе. Это было настолько резко и неожиданно, что некоторые из пассажиров рухнули кто на колени, а кто на пол. Я прижилась руками к стеклянным стенам, чтобы удержать равновесие. На мгновение все стихло. Вагончик замер в полной тишине. Все озирались по сторонам, глядя друг на друга. Спустя всего пару секунд наш слух пронзил оглушительный скрежет, и вагончик словно сорвался с одной из «струн-рельсов». Наш вагончик завалило на бок, дверями вниз. Большинство пассажиров свалило в кучу. Один из падающих своими громоздкими туфлями задел кнопку открытия дверей. Я же находилась на противоположной стороне и, так как и несколько других пассажиров, ухватилась всеми силами в поручни.