Юрий Енцов - С видом на озеро

Мне вменили в обязанность носить на работе фрак и целовать дамам ручки. Молодые хозяева-китайцы не очень-то разбираются в европейской истории, по их мнению, во времена моей юности, в семидесятых годах ХХ века, люди подобным образом одевались и соответствующе себя вели. Я заикнулся было пояснить, что это не совсем так, но меня никто не собирался слушать. Пришлось целовать и целовать дамам ручки. Ну что ж, не самое обременительное занятие, даже если дам привозят в инвалидных колясках, хорошо хоть мои работодатели не заставляли меня делать реверанс.

А неиспользованный клон мне пришлось забрать к себе домой. Работодателю это показалось дешевле, чем хранить его или утилизировать. Я жил один, в служебной квартире, с двумя арендованными роботами, или, правильнее, сказать киборгами. Управление у них осуществляется при помощи электронного мозга, но кости, мышцы и кожа представляют собой биоинженерный продукт, созданный с помощью скрещивания животных и растительных компонентов. Выглядят они совсем как люди, но питание осуществляется скорее по растительному принципу: раз в неделю им нужно выпить стакан воды со специальными солями. Это мои повар и горничная, Паша и Даша. Повар для экономии был сделан в половину – только верхняя часть, зато горничная выполнена в виде прекрасной длинноногой красотки, которой впору участвовать в конкурсах мисс-что-нибудь. В качестве образца для нее я выбрал облик одной британской актрисы, которая прославилась в конце восьмидесятых – начале девяностых годов прошлого ХХ века. Когда я привез к ним моего клона, ей прибавилось работы: кормить его, поить, менять памперсы. У него при облике четырнадцатилетнего тинейджера оказался интеллект новорожденного младенца. Большая часть моей зарплаты уходила на оплату аренды этой прислуги.

На работе я быстро научился встречать гостей, говорил заученный текст, иногда приходилось импровизировать, что впрочем, не очень поощрялось. В процессе омоложения меня снабдили электронным переводчиком, вмонтированным в мозг. С ним я научился понимать и говорить на всех основных европейских языках и некоторых азиатских, например, на арабском, японском и китайском.

При всем при том, моего первоначального энтузиазма хватило на полгода. Потом все приелось, как уже бывало не раз и не два в моей жизни. Я стал выполнять свою работу все более и более механически. Я пробовал для разнообразия вникнуть в суть деятельности фабрики, понять специфику, но на ней трудились медики и инженеры, со всей страстью преданные делу своей жизни и относящиеся свысока к непрофессионалам. Хозяева бизнеса являлись еще более закрытой кастой. Однако эти мои «телодвижения» были восприняты настороженно. Отношение ко мне немного изменилось.

Мне было все равно. Ну, выгонят меня, ну, допустим, усыпят как подопытного кролика! Я уже пожил немало, пора и честь знать.

После двенадцати-четырнадцатичасовой смены я отправлялся домой. Фирма располагалась в дальнем пригороде мегаполиса, и здания здесь всего лишь пятидесятиэтажные, в то время как деловой центр состоял из стапядидесяти-этажных домов. Обстановка у меня была самая обыкновенная, я ее не выбирал, от себя я повесил только репродукцию, напоминавшую мне картину, запомнившуюся с юности: горы, водная глядь, замок. Я приходил, болтал с моими роботами, ужинал, спал без сновидений, и утром снова приступал к обязанностям юного мальчика-привратника.

Примерно через год, 25 мая 2058 года случилось непредвиденное событие – странная встреча. Я узнал в одном из посетителей, желающих омолодиться, друга моей юности Диму Кончеева – определил его по данным в электронном формуляре, внешне он оказался неузнаваем. Он был словно древнее высохшее дерево с трясущимися ветками, совсем как я недавно – весь в старческих пятнах и перхоти.

– Здравствуйте, Дмитрий Дмитриевич, – сказал я с заколотившимся сердцем, и назвал себя. – А ведь мы когда-то с вами были знакомы.

Он сначала долго не понимал, кто я, а потом, сообразив, что к чему, слабо улыбнулся:

– Вы его сын, внук? А, может быть, правнук?

– Дима, это я! Собственной персоной, – уверил я.

Его желание пройти процедуру омоложения только укрепилось. Мы договорились встретиться, когда он снова станет похож на человека. Точнее, я ему предложил сделать это, но в тот момент не был уверен, что он понял меня.

Впервые я его увидел осенью одна тысяча девятьсот восемьдесят какого-то года, в кафе студенческого университетского общежития, и, помнится, подумал: «Д-а-с!». Ну и бандит. По крайней мере, хулиган. А увидел я высоченного парня со сосредоточенным лицом, стремительно шагавшего куда-то на длинных своих ногах, широкими шагами. Однажды где-то как-то мы с ним познакомились. Момента знакомства я не запомнил. Но вскоре мы уже вышагивали вместе по осенним улицам и разговаривали. Он шагал, а я семенил рядом. Оказалось, что он не так уж безумно высок, просто очень строен. Ну, всего-то на голову меня выше. Пигмеем рядом с ним я себя тогда не чувствовал, а зря.