Игорь Райбан - Испания

Поскольку все люди, или приличное большинство, сами Боги по сути, в потенциале, если их восстановить до нормального состояния.

Относительно этого, нашего Мира, прелат, есть не Бог, а Боги.

Но среди них, однозначно был тот, кто вел процесс как главный.

Влияние на мир: в смысле его конструирования, собирания – оказывали все участники «процесса». Их было много.

Плюс – этот наш Мир, далеко не единственный.

Люди здесь находится в непонятном состоянии.

Часть людей на Земле, очень малая: сами местные «боги», не осознающие себя в этой роли. А другая часть людей, как бы «боги в гостях».

Это те люди, кто может аналогично создавать свои миры, но застрял в этом мире, искусственно введенном в состояние низких вибраций.

Вроде куска янтаря, где насекомое влипло на пару миллионов лет.

Блокировка, текущего убитого состояния, этого Мира.

Соответственно: Бога, в понимании некоего существа, следящего, помогающего или наказывающего, ответственного за наш частный вариант этого мира – Нет.

В разных ветвлениях Мира, есть причудливо иные религии.

Есть искусственно созданные, магические машины, для контроля толпы, воспринимаемой их Создателями, как животного быдла.

Есть пораненное сознание планеты, напрямую связанное с нетронутыми проявлениями биосферы. Оно себя идентифицирует как личность, как дитя Творцов, создавших этот мир. (Ноосфера)

И по нашим человеческим меркам, его возможности божественны и безграничны.

Как и возможности другого полюса системы, в котором сидит имплант внешней цивилизации, как загипнотизированный человек, позволяющий думать только заданным образом. («Паразит»)

Но это все дети, все они порождение «Тех, кто создал этот Мир».

А эти все люди, воплощаются в нём же. Или в подавляющем большинстве.

Некоторых людей, «отловили» так, что они не воплощаются.

Некоторые, находятся во внешних мирах.

– Как я… – с трудом выговаривая слова, темнело в глазах от удушья, от сильного яда, руки сводило судорогой, изо рта пошла рвота с отравленной кровью.

Падре поднялся с колен, отряхивая руки, пойдя к дороге и карете, бормоча латинскую молитву, приказывая своей страже: «Оставьте его здесь, вместе с вещами и лошадью. Amen».

Стражники, подойдя, брезгливо бросили около меня вещи, оставляя на дороге одинокую лошадь. Бросая одного в безлюдном поле.

Затем садясь на коней, удаляясь в дали дороги, вместе со звуками, топота скачущих копыт лошадей, вслед за каретой прелата.

«Зеркало Изиды», помогало ещё существовать и бороться с отравой.

Преодолевая безумную слабость, поднялся на колени, двигаясь по инерции, в направление к краю дороги, надеясь выползти, тихо подзывая лошадь к себе.

Необходима вода – срочно.

Обычная вода, в большом количестве, чтобы немного очиститься.

Вода находилась в моих вьючных сумках на лошади.

Проваливаясь в принужденную, смертную кому от яда, перед глазами поплыли сюрреальные, бессвязные видения.

Они двоились и троились в затуманенных глазах, коверкая визуальную картину. Рыжий лев, с развевающейся гривой, рыча и разевая огромную пасть, обдавая жаром, приблизился ко мне.

Одновременно преобразуясь в рыжую лису.

Рыжее животное – в рыжеголовую морду лисицы, пытающееся сказать, безмолвно открывая пасть. Потом переходя в образ рыжеволосой женщины, в тот далекий, давно забытый образ девушки с рыжими волосами, которая появилась тогда в землях Зоны Отчуждения.

«Воды, воды, дайте воды», – бредил, обращаясь к миражу, умоляя не зная кого. На лицо полилась жидкость, заливаясь в рот.

Словно во сне, не ощущая её вкуса и влажной прохлады.

– Кто ты Лиса, Алиса Лиса, что ты здесь делаешь, ты Анна что ли? – спросил в забытье, расплывчатый образ, или образы, крутящиеся передо мной. Её далекий голос, эхом отозвался в голове:

– Это я, Анна, всё будет хорошо, Джоник.

Все будет хорошо: успокоившись, наконец, позволил себе окончательно отключиться.

…Я открыл глаза, пытаясь понять, где и что со мной произошло, но ничего не увидел, не разглядел в окружающей тьме.

Ослеп, промелькнула мысль, напугав меня.

Протянув руку к лицу, нащупал влажную повязку, пахнущую резкими запахами лекарств.

Сдернул повязку и понял, что нахожусь в темной комнате, лежащим на жесткой кровати. Мягкий полумрак, окутывал неприхотливую комнату, свет давала только одинокая свеча, стоящая где-то на столе.

Я не знал, сколько прошло времени, с того момента, когда вырубился, но чувствовал, что довольно прилично, видимо наступала ночь.