Олег Касаткин - Царское время

15 января 1890 года. Московский императорский университет.

Заседание ученого совета шло уже третий час – нужно было обсудить все что касалось нового устава и успеть внести в него поправки.

Так что Боголепов даже объявил перерыв и профессора с доцентами вышли в коридор задымив папиросам – ни дать ни взять студенты после лекции.

Но и так сказать в кулуарах обсуждение продолжилось.

…Как мы однако ошибались… Если б я не был юристом и не писал в студенческие годы работу о процессах против чародеев в Средние Века – я бы решил что некая француженка околдовала нашего Императора… Экстраординарный профессор Алексеев недоумевающей покачал головой.

– Да вы правы – кивнул Склифасовский. Кто бы мог ожидать?! Столь резкий, однако, поворот от нашего обскурантизма и ретроградства…

– Положим «кухаркины дети» – это можно было бы объяснить влиянием советников – почти все они в конце концов прошли школу Александра Освободителя! – поддержал коллегу Эрисман. Но женское высшее образование?! Это неслыханно даже для Европы! Подозреваю господа, что нам надо готовиться к паломничеству заграничных студенток!

– По мне так бы и ничего – лишь бы плату вносили в срок! – рассмеялся и огладил себя по обтянутому жилетом брюшку ординарный профессор Филлипов – занявший место подавшего в отставку Ковалевского.

«Нет господа – увольте! Во всех смыслах – увольте! Плетью обуха и в самом деле не перешибешь и если на то воля царская – так тому и быть! Но двух Ковалевских Московскому императорскому университету будет слишком!»

(Однако, впрочем, поговаривали что намного больше чем прием на службу в университет его родственницы Максима Максимовича оскорбило то что Боголепов не представил его к ордену).

– Ну я во в последнее время думаю что не в одной m-l d'Orlеans дело… – вновь завел речь Алексеев. Не забудьте про матушку царя! Мария Федоровна родом из либерального Датского королевства. Дания, Скандинавия – взять хоть то что и Софья Васильевна именно там удостоена впервые титула академика…

– Вы позволите? – прозвучал негромкий женский голос. Беседующие невольно оглянулись на миловидную даму средних в длинном коричневом строгом платье.

На лицах их невольно отразилась некая растерянная неловкость – они еще не привыкли что в их мужском многоумном собрании отныне с полным правом обретается женщина.

– Господа и коллеги, – с улыбкой (видать растерянность ученых мужей от нее не укрылась) – продолжила Ковалевская. Вы знаете господа мне так кажется что ни Елена Парижская ни даже скорее всего Ее Величество вдовствующая императрица тут не причем.

– Э… вы уверены? – недоверчиво переспросил профессор Павлов.

– Я как вы знаете далека от придворных интриг – но накануне моего приезда в Москву имела беседу с господином Танеевым. И он мне сообщил что был выбрал лично государем Георгием Александровичем – вопреки мнению Двора. Весьма высокие особы предлагали на эту должность господина Мансурова…

Кое кто изобразил недовольную гримасу – сей чиновник был многим знаком по Цензурного комитету…

– Сергей Николаевич… – его высокопревосходительство господин Танеев (проницательный слушатель бы отметил как подчеркнуто почтительно выговаривает Софья Васильевна чины и титулы) рассказал о беседе с государем при его назначении на должность. Из нее он понял что нашему царю нужна грамотная и ученая Россия. Я позволю себе высказаться как доктор философии… – Его Величество понимает нынешний век и его требования – лучше многих – даже присутствующих – не удержалась от колкости профессор Ковалевская. В наш век прогресса, век пара и электричества, – больше чем когда-нибудь, нужна сила, чтоб поспеть за другими. Сила ума прежде всего. Более четырехсот миллионов китайцев, несмотря на массовую стадность и фанатизм, – только беспомощная игрушка в руках англичан и французов. Эта некогда великая мудрая страна: свидетельство все того же сурового и неизбежного закона истории. И Китай и Индия ведь были покорены не одним только пушками: пушки – и иногда недурные – были у тех и других. Я беседовала как-то в Париже с одним умнейшим индусом-инженером – он воевал в рядах мятежных сипаев… – размышляла вслух Ковалевская. Сила толп и пушек без разумного и образованного общества – ничто… Османы… – легкая улыбка возникла на ее губах, – ныне сами испытывающие на себе истинность собственных слов говорили так – «Сильный победит двоих, храбрый – десятерых, знающий – тысячи». Когда то европейские мастера стремились украсть османские секреты, а в Стамбуле работал автор недурного даже для сего дня учебника алгебры – бухарец Али Кошчи. И что же ныне?