Лисс Захаров - Прерванный закат

– Жесть.

– Да. Он уехал от нее, ему стало плохо, он заехал в какое-то комьюнити и позвонил Дэну – это наш средний брат, он не намного Аллена старше, поэтому и ближе, наверное, он терапевт и это наверное не так страшно, как кардиолог. Дэн позвонил в полицию, его отследили по телефону. Аллен был почти фиолетовый и только говорил – мне нечем дышать. Было очень похоже на инфаркт, но ему только 23 года. Сейчас попробуем посмотреть, что с ним случилось – называется залезем внутрь и посмотрим. Он боится. Это – конец спортивной карьеры и, он думает, конец жизни.

– Что вы хотите?

– Я много чего хочу. Чтоб у этой Марши диплом сгорел, от лживого лица ничего не осталось, руки переломать и пальцы – чтоб ложку держать не могла, не то, чтоб дизайном заниматься. И еще – я не знаю чей ребёнок – Аллена или того – другого, чтоб его тоже не было.

– Принято. Можете достать 10 автографов, ну с пожеланиями кому-нибудь?

– Если выживет после сегодняшнего – будут тебя автографы, только я тебе ничего не рассказывал.

– Естественно. Удачи ему.

– Спасибо.

Ричард выскочил из кабинета, на ходу одевая куртку.

Бросив ключи валету, он побежал в госпиталь. Его уже ждал Дэн.

– Увезли полчаса назад. Совсем плохо.

– Ладно. Я мыться, сиди карауль.

– Посмотри сюда – позвал его врач.

– Это что?

– Очень похоже, что в Канаде так зашили.

– Я б им руки оторвал. Что еще?

– Сосуды хреновые, придется делать пластику и… я не хотел раньше времени, похоже, что у него врожденный порок сердца. Он раньше когда-нибудь жаловался или болел?

Рик оперся о спинку стула, чтобы не упасть.

– Нет, он и не болел никогда.

– Возможно мать пыталась…

Рик медленно закрыл глаза.

– И теперь заткнись на этом. Сделай, что можно.

– Конечно. Сам поучаствовать не хочешь?

– Минут 20, чтоб в себя прийти.

Ричард сидел на стуле и не мог отдышаться. Память душила его своими липкими лапами. Он думал, что все обойдется. Похоже, что не обошлось.

Ему было 10, когда родителям позвонили. Они собрали вещи, сказали, чтоб он взял с собой уроки и в гостях изображал статую. У Горских был очередной разгром. Джина была беременна и, похоже, опять кустарным способом пыталась избавиться от ребенка. Родители договорились, что ее положат в закрытую клинику, пока не родит, потом будет няня или еще кто. Макс разговаривал с Оливером и похоже было, они были не просто друзья. Потом он стоял перед родителями Рика на коленях и просил – если что – присмотрите за ребенком. На его имя будут деньги положены. Рик делал вид, что считает математику, а сам вглядывался в незнакомых ему людей. Через несколько месяцев Макс приехал к ним с незнакомой женщиной, представил ее как Лора. На руках у нее был крохотный кулек с младенцем. Мама пошла с ней и малыша положили на кровать. Он был маленький, фиолетового цвета и если пытался кричать, то не часто и не громче котенка.

Рик подобрался поближе. Посмотрел на новорожденного, по-дурацки захихикал и сказал

– Аллен.

– Почему?

– Не знаю, подходит. А подержать можно?

Женщины завернули маленького и положили ему на руки.

– Это твой братик, не родной, но все-таки.

– Он не похож на других детей, в кино показывали, они такие большие, белые и упитанные.

– Он родился раньше положенного времени, тянуть дальше было нельзя, мать у него совсем с катушек съехала – начала Лора.

За что мать стукнула ее по ноге

– Что ты пацану рассказываешь? – он все равно не понимает.

– А что ему нужно? Я читал вроде как спец. уход.

– Ну вот – еще один врач будущий.

– Тепло или даже жарко, еда и чистые памперсы – это пока. Массаж и зарядка через несколько месяцев.

Рик не мог сказать, почему его все время тянуло к этому кульку с маленьким человечком внутри. Когда малыш ему улыбнулся, никто не поверил, он забыл, когда гулял с пацанами в последнее время. Все свободное время проводил с Алленом, читал ему книги по литературе и биологии. Летом он приезжал в Вашингтон и вспомнил, что усадить ребенка в коляску было невозможно, он предпочитал бегать и прыгать. А однажды Рику очень хотелось попасть в картинную галерею, но он боялся, что Аллен будет себя плохо вести и их выгонят. Но он понял, что вести себя надо тихо и смотреть на работы мастеров. Иногда он усаживался на лавку и сажал рядом малыша, чтоб он отдохнул. Отдых, похоже, был ему не нужен, но и вел он себя тихо. Когда Макс забирал их, Аллен сказал —

– Рик, я тебя люблю и заснул у него на руках.