Аркадий Мурзашев - Древняя история

В тот период, казалось, даже пространство было против нашего сближения. События складывались таким образом, чтобы помешать этому. Через месяц после ее первой попытки уехать в Питер, Света призналась мне, что был день, когда, находясь в гостях у своей подруги, жившей на одном этаже со мной, она хотела зайти и остаться переночевать у меня. Но в тот день я, справляя на работе чей-то день рождения, напился до такого состояния, что ребята не даже рискнули посадить меня в такси. В тот вечер я так и проспал в офисе до утра, а Света, не дождавшись, уехала.

Небольшим просветлением в наших отношениях в тот год был ее последний, зимний, приезд в Томск. Это случилось в первых числах ноября. Света потом призналась мне – главной причиной ее приезда был я. Она говорила, что очень захотела любви… У меня тогда вновь появилась надежда, что я смогу ее удержать, но этого опять не произошло… И вот, проводив ее и посадив в вагон, я бессмысленно нарезал круги по вечернему городу, который, накрывшись мокрым снежным одеялом, собирался отходить ко сну. На улице было примерно минус пять, шел противный сырой снег, и порывистый ветер заставлял редких прохожих кутаться в свою одежду…

…Этот человек возник совершенно неожиданно. Я ехал по широкому проспекту Мира, и вдруг в двадцати метрах впереди моей машины неожиданно вспыхнул свет так, словно разорвалась осветительная ракета. Но огненных брызг при этом не было. Была только яркая голубая вспышка, которая длилась доли секунды. Эта короткая и непонятная вспышка осветила темную фигуру, которая находилась или появилась вместе со вспышкой прямо посреди улицы, прямо на пути моей машины. Все произошло так неожиданно, что я невольно нажал на тормоз, но машина продолжала двигаться: под колесами был слегка припорошенный снегом голый лед. Чтобы не сбить этого странного человека, я, вывернув руль и нажав на газ, объехал его и лишь затем резко затормозил. В результате моих действий машину развернуло и она, ударившись задними колесами о бордюр, остановилась.

Мне показалось, что я зацепил пешехода, но подбежав к тому месту, где в голубой вспышке я заметил темную фигуру, понял – все обошлось… Темная фигура оказалась весьма странным созданием. Не пугайтесь, на инопланетянина создание было совсем не похоже. Это был человек, только одет он был несколько странно, но последнее меня ничуть не обеспокоило. Этот человек, одетый не по времени года, стоял, как ни в чем не бывало, и, улыбаясь, как-то беспомощно смотрел на меня. Одет он был в длинный плащ, больше похожий на греческий хитон. На голове была шляпа…, да, не удивляйтесь, шляпа с перьями… Было очевидно, что создание было нисколько не обеспокоено и не смущено, что едва не попало под колеса. Об этом говорила ироничная и в тоже время какая-то беспомощная улыбка…, и голос. Да, спокойный и слегка ироничный голос. Именно таким голосом странно одетый мужчина сказал мне:

– Милейший господин, не соизволите ли подвезти меня до ближайшей гостиницы? – Неправильно поняв мое замешательство, он продолжил. – Я Вам заплачу. Какие тут у вас ходят деньги? Форинты? Золотые дукаты? А…, наверное, долла’ры (ударение он сделал на последнем слоге) …

Говоря эти слова, странный человек машинально сунул руку под плащ, мне показалось, что он проверяет, на месте ли кошелек с деньгами, который при такой одежде мог быть только мешочком, висящим на поясе. Видно, удостоверившись, что кошелек, который наверняка был набит золотыми монетами, на месте, он взял меня, оторопевшего от всего происходящего, под локоть и повел к машине. Повозившись некоторое время с дверной ручкой, принцип работы которой, судя по всему, ему был наверняка не знаком, он открыл пассажирскую дверь и сел.

– Милейший, садитесь, пожалуйста. Кто же поведет сию карету, или… кажется Вы называете это машиной, и доставит меня по назначению? – сказал он спокойным, наигранно удивленным голосом.

Пока я садился и заводил двигатель, он внимательно и бесцеремонно рассматривал меня:

Едва двигатель тихо заурчал, он заговорил вновь:

– Да…, – сказал он, – я вижу, в таком состоянии деньги Вам ни к чему…

Сказав это, он опять замолчал, его явно заинтересовала светящаяся цветными огнями приборная панель. Он некоторое время изучал ее. Потом его заинтересовала стрелка тахометра, которая слегка колебалась около деления, показывающего тысячу оборотов в минуту. Он, хмыкнув, что-то отметил для себя и продолжил:

– А, она действительно красивая…, и самая подходящая для вас, она, несомненно, Вас любит, только по своей глупости пока еще не знает этого…, – он говорил медленно, словно читал в своей голове какой-то текст, – она еще не знает, что такое настоящая любовь… Любовь! Она считает, что любовь – это когда больно, но ведь Вы и я знаем, что любовь и боль – вещи разные. Да! Она, несомненно, Вас любит, ведь сказала же однажды: «Как хорошо, что ты есть…». Вы правы, сударь, деньги сейчас Вам ни к чему…