Любовь Сушко - Князь Михаил Тверской. Князья и воины Древней Руси

– Вот и докончишь спор с вечным соперником, – уговаривал его Мефи, – да и князю твоя помощь понадобится. Они уже поняли, что новый бог никуда не годится.

Но рядом с ним великан казался больше и суровее, но это только придавало ему сил и уверенности.

Беса бог трогать не стал, решил, что тот должен оставаться невредим, иначе, мал да еще как страшен.

Но он все ещё не встретил Белбога. А что если ему удалось оживить только злые силы? – уныло думал он. Тогда он справиться с ними не сможет.

Но он тут же услышал знакомый лай, сначала явился огненный пес Семаргл, которого они еще Переплутом между собой называли, а вслед за ним спокойно и величественно шагал сам Белбог вместе с красавицей колдуньей.

Его лучистая краса привела бы в восторг любого. Но вместе с красотой в нем был такой дивный свет, такое обаяние, что сразу понятно – перед ними находился бог, а не человек.

– Забавно, через столько веков снова тут оказаться, хотя я очень зол на них, они только люди, а потому из нельзя судить строго. Но они и сами наверное поняли, что были неправы тогда.

Бес решил перед ним не появляться, у него будет для того время, этого бога он предназначал для Андрея, но потом передумал и решил отдать его Михаилу Тверскому, которому так много бед и предательств пережить придется.

Пока боги бродили по равнине, взирали на мир. Они пытались узнать побольше о том, что творится кругом. Но сразу видно, что мир сильно изменился.

Мефи понимал, что если ты разбудил кого-то то должен вести дальше. Но надо было смотреть за тем, что творится кругом.

А в это время в том самом поселке около Твери, где они уютно утроились и появились баскаки – настало время сбора дани для орды.

Их внимание привлекла странная суматоха, когда какие-то всадники невесть откуда взявшиеся стали рыскать по их домам, выбрасывая кого-то на улицу, забирая все, что им приглянулось. Молодых и красивых девиц уводили с собой, даже не слыша воплей их отцов и братьев.

– Что это? – спросил Белбог свою спутницу.

– За неуплату дани их забирают, были до того, упредили, но они так ничего не собрали, вот и пусть рассчитываются, кто, чем может.

– Но почему их никто не защищает?

– А кто их защищать станет, все князья под ханом теперь не пикнут даже, они не станут с ними ссориться, потому как хуже будет, хотя уж вроде хуже некуда.

– Люди совсем бесправны? Но их новый бог, как же он на такое зрит, у него сто нет громов и молний?

– Он далеко, но порой кажется, что его и вовсе нет в этом мире, -говорила задумчиво колдунья. Но сомневалась ли она или только притворялась, понять было трудно.

– Вот если бы наши князья хоть чуть лучше друг к другу относились, тогда бы другое дело, но они с татарами больше дружат, чем между собой.

В этот миг оба заметили странную картину. Один из мужиков, которого только что вытащили из избы, вдруг распрямился и поднялся против татарина. Но стрелы уже полетели в его грудь, и он рухнул, не успев нанести удар.

Ведьма заметила, что хотел сделать Белбог, и тут же поднялась перед ним.

– Не делай этого, – смиренно попросила она, – добро злом обернется, они вернутся и уничтожат невинных, тогда проклянут тебя мужи. Обещай, что не станешь вмешиваться, ради того, чтобы не пострадали другие.

Он ничего не стал обещать, но с места не сдвинулся, она облегченно вздохнула.

Татары ушли, уводя с собой пленных, а тело мужика забросили в его горящий дом. Остальные стояли и смотрели, как сгорала эта изба и не сдвинулись с места, знали, что будет хуже.

Люди не удивлялись и не возмущались, словно это было так и надо, но как же такое возможно?

– Но ведь мы их совсем другими оставили, – возмутился Белбог, – как они могли так перемениться.

Никто ничего не ответил. Ему хотелось знать, существует ли еще добро и зло, или все перемешалось в этом мире окончательно.

Если бы не он, наверное, никого больше это бы не заинтересовало, не взволновало, они привыкли к чужому насилию. Пожары стали их жизнью, от которой они не собирались открещиваться.

Они считали, что Федот сам повинен в том, что с ним стряслось. Никто не пожалел дважды убитого мужика, может только Домовой, который оставался на пепелище и завывал со страшной силой. И мало ли кого убивали без всякой причины.

Белбог чувствовал, что должен вмешаться, хотя люди и предали их, и забыли о них, но разве могут они поступать так, как их люди?

Но в то время от первого загорелся еще один дом, и бес, все это видевший, бросился в тот дон, где в люльке оставался только маленький ребенок, и вытащил его вместе с Кикиморой. Они утащили его в лес, не отдав родителям, которые просто забыли младенца в суматохе.