Любовь Сушко - Снежный король. Сны об Александре Блоке

Но в душе его оставалось странное волнение. Он вообще в последнее время слишком много думал о бесе, и его главный роман был о том же самом, о бесовщине, царившей в умах и сердцах людей. От нее никуда не деться, не спрятаться.

Но он уже слышал ропот восторга, когда музыка стала стихать. Его стал различать и Пианист, до сих пор ничего не видевший и не слышавший вокруг, погруженный в собственное творение. Но он застыл на месте, и теперь напоминал великолепную скульптуру. Он словно хотел позволить им всем любоваться собой, а может, позировал невидимому мастеру.

№№№№№№

Этот человек и на самом деле рано убедился в том, что он гений. Но что-то страшное и разрушительное с самого начала, может с рождения, поселилось в его душе. Он точно знал, что никогда не будет похожим на них, не станет жить обыденной жизнью, любить одну женщину, какой бы прекрасной она не казалась, возиться со своими детьми и собаками, что-то делать в своем доме, да и дома, в том значении, которое ему принято придавать у него никогда не будет.

Он был уверен, что пришел в мир совсем для иного. И жаль, что они все не понимали, не сознавали этого. Иностранец, немец, на короткий срок какими-то неведомыми ветрами занесенный в Россию, он был здесь временно и не стремился к тому, чтобы кто-то одобрял и любил его.

И все-таки, в минуты одиночества дождливыми вечерами, ему очень не хватало заботы, домашнего уюта и тепла, потому он и соглашался иногда оказаться на подобных вечерах. И хотя это было не совсем то, о чем мечталось, но у него всегда было не совсем то, что он хотел получить, с этим как-то приходилось мириться.

В тот самый вечер его впервые заметил и профессор, оказавшийся почти случайно в литературном салоне. Иногда ему хотелось узнать, что творится в литературной среде, да и где еще встретишься с гением. И хотя он любил барина, ставшего всемирно известным русским писателем, но и здесь было нечто дорогое и близкое для него.

Они встречались и прежде в университете, но он был рассеян, и не знал даже, что профессор философии такой великолепный музыкант – это было что-то новое для него. Тогда, в миг первой встречи, он ему не понравился вовсе, вызвал в душе странную тревогу. Но он, как ректор, старался сгладить отношения, возникавшие между ним и коллегами, не обращал внимания, на вспышки гнева, дерзкие слова и выпады этого человека. А за музыку, за минуты наслаждения, подаренные им нынче, он готов был многое ему простить.

Но в те минуты Старик и представить себе не мог, какую злую шутку сыграет с ними судьба, когда одна из его дочерей, самая любимая, обратит внимание на этого человека. Да что там внимание. С первого мгновения, подобно Пушкинской Татьяне она воскликнет: «Это он». И как долго им всем еще придется бороться с заклятием волхва, с проклятыми этими чарами, как много страданий принесет он им. Иногда они будут казаться ему неодолимыми. Сколько слез будет из-за него пролито в старинном доме ректора. Но пока он только осмелился подарить ему восхитительную музыку.

Большое искусство требует больших жертв. И он, подобно Агамемнону, вынужден будет положить на алтарь, принести ему в жертву собственную дочь.

И хорошо, что пока еще старый профессор не имеет об этом никакого представления. Еще какое-то время се в доме и душе его будет относительно спокойно. А потом… Профессор потеряет покой, Пианист подарит этому миру Первого поэта серебряного века, какие неожиданные повороты обретает порой жизнь.

И музыка, все еще звучит в этом мире великолепная, неповторимая музыка, и замерли слушатели, и каждый из них думает о своем.

№№№№№№

Пианист решил по-своему отблагодарить хлебосольного профессора – он увел его любимую дочь в неизвестность. Но она и сама была таким прелестным созданием, хотя и слишком юна, конечно. Но всем понятно, что молодость такой недостаток, который быстро проходит.

Она ничего не знала о жизни, и очаровать ее такому Демону, владевшему музыкой и разговаривавшему с богами (или с их противниками) не составляло никакого труда. Он смог подчинить ее в один миг, и она уже не понимала, что чувствует и что творит, а хотела только одного – быть с ним. И этот чужак, о котором она ничего не знала, и вчера еще понятия не имела, должен был стать самым близким созданием, сделаться своим. Так не бывает? Но так случилось с ними на этот раз.

И все бы могло быть даже славно, если бы не его дурной характер, жестокость и мертвенная хватка. Он ничего не слышал, ничего не понимал, и знать ничего не хотел.