Любовь Сушко - Подвиг князя Мстислава. Князья и воины

Его боялись те, против которых он шел, никто из них не решился бы сражаться с ним в открытом бою.

Он побеждал почти всегда, его любили одни и люто ненавидели другие. Вот в те дни бес и обратил на него внимание, и стал творить нового героя для мира.

Об этом он рассказал князьям в Свароге:

– У него будет особая роль, он будет менять этот мир, вами загубленный настолько, насколько его вообще можно изменить.

Князья зароптали, они не слишком доверяли бесу, зная, что он причастен к тому самому загубленному миру не меньше, а может и больше, чем князья.

Это задело и Всеволодовичей, и сыновей Игоря, давно боровшихся за первенство, и никак не решивших спора.

Но у беса были свои соображения:

– Я так давно среди князей обитаю, так много видел и слышал, что понял, не может не замараться тот кто был в противостоянии по ту или другую сторону, каждый мнит себя королем, но со стороны все видится лучше.

Так одним словом и жестом он поднял юного Мстислава над всеми, и хотя тот был еще молод и не так силен, как хотелось бы, но чувство собственной исключительности он познал сполна.

НИ князья, ни духи пока еще не ведали, какие испытания выпадут на долю этих князей.

Но поединки и жестокие схватки не прекращались.

– Это лучше, что им сидеть и ждать с моря погоды.

Он усмехнулся, но князьям становилось жутко от этой усмешки. Те, кто давно были в Свароге, так отвыкли от суматошной земной жизни, так привыкли со стороны смотреть за происходящим, так убедились, что важное там, не играет никакой роли тут, что дико им было видеть, как серьезно, с какой яростью затеваются эти земные интриги.

– Неужели им непонятно, – восклицал то один, то другой, забывая, как сами точно так же сражались и зверели от ярости в свое время.

Бес только хихикал, когда слышал что-то подобное.

А жизнь на земле текла своим чередом. Время, измерявшееся днями и ночами, бежало то быстро, то медленно. Власть требовала все новых и новых жертв, и они приносились русскими князьями, жившими накануне великого рабства.

Еще в детстве Мстислав узнал историю своей земли, своих родичей и понял, что на Руси всегда было две столицы, одна из них в Новгороде, другая в Киеве, и два властелина боролись друг с другом.

В давние времена чародей Волхв, не желая примириться со своим братом Кием, ушел подальше и построил там свой град, назвал он его Владимиром, именно он и должен был миром владеть. Так и случилось у гордого и своенравного Юрия, младшего сына Всеволода. Показалось ему, что пришло время, когда пора изменить положение. Отчего бы Новгороду снова не стать столицей. Ведь он значительно больше, чем этот град-младенец, только что появившийся в мире.

Если он явился в мир, то должен сотворить хоть что-то.

Мстислав умел ждать. Еще недавно, когда Всеволод был в силе, глупо даже думать о чем-то таком, а проигрывать Мстислав не собирался. Но теперь, когда разнеслась по миру весть о смерти князя (он так долго задержался на земле), когда стало видно, что вражда между обиженным Константином и внезапно взлетевшим Юрием станет жесткой, ему хотелось помочь обиженному, да и о себе подумать.

Правда, Мстислав ничего не собирался делать насильно, все должно было идти само собой, и завершиться так, как им мечталось. Новгород должен стать столицей Руси снова, а его они пусть сами попросят стать великим князем, подумав немного, быстро соглашаться не стоит, он даст согласие на княжение.

Но сомнения были в другом, он не ведал насколько силен и стоек Константин, ведь не просто так отстранил его от дел проницательный Всеволод, это не княжеский каприз. А что если он пошел в Игоря и не способен бороться, а только поганить все готов?

Конечно, все было сложно, но таков уж мир, в котором им всем придется жить.

Всеволод успел рассориться со всеми своими союзниками, с ним остались только сыновья, но их оказалось так много, что уделов на всех не хватит.

Мстислав решил для начала встретиться с Константином. Не долго собираясь, он отправился в Ростов.

Князь сразу заметил, что возможно внешне юноша был похож на Игоря- этакое благообразия, спесь, ярость и гордыня, но он был рожден Всеволодом, а потому оказался совсем другим.

Они долго говорили и успели друг другу понравиться.

Возник разговор и об Игоре

– Не ведаю, отчего мне хотелось помочь ему, хотя он в помощи не нуждался.

– Зато сыновья его нуждались, да что теперь о мертвых говорить, печальна судьба внуков Ярослава Осмомысла и сыновей князя Игоря, они были обречены. Но мы живы, и действовать нам надо иначе.