Юрий Корчевский - Взорвать царя! Кромешник из будущего

Андрей отцепил от седла метлу и забросил ее подальше. Собачью голову он выбросил еще вчера, чтобы не смердела невыносимо. Теперь при нем – никаких символов опричнины, нечего встречных пугать, коли на пути попадутся.

Он вытащил из ножен саблю и несколько раз взмахнул ею над головой. Восторгаться было нечем: мало того что железо плохое, так она еще и сама по себе сбалансирована плохо, к руке не прикладиста. Однако хоть и путается под ногами, пусть пока повисит на ремне, может, пригодится.

Андрей стал придремывать, когда послышался плеск воды. Сонливость сразу пропала, и он вскочил на ноги.

К берегу под веслами направлялся ушкуй. На носу стоял молодой парень, держа в руке веревку. Увидев Андрея, он крикнул:

– Помоги ошвартоваться! – и бросил ему конец.

Андрей веревку поймал, живо обвязал ее вокруг пенька и подтянул, выбирая слабину. Ушкуй ткнулся носом в берег. С него сбросили сходни – доску с набитыми поперечинами, и на берег сбежали двое парней, а за ними – степенно, как и подобает, спустился купец.

Собрата Андрей определил сразу. Скорее всего, купец был владельцем ушкуя.

Купец поздоровался первым, как и подобает гостю, хотя Андрей не был хозяином стоянки.

– Добрый вечер!

– И тебе здоровья, купец! На ночевку?

– Именно.

Откуда – сверху или снизу по течению реки шел ушкуй – Андрей за дремой не заметил.

Ушкуйники стали споро рубить сухостой и разводить костер – им надо было дотемна приготовить кулеш.

– Куда идем, уважаемый? – спросил Андрей.

– В Москву.

– Возьмете пассажиром?

Купец внимательно посмотрел на Андрея.

– Ты из наших будешь, не пойму я что-то?

Кафтан на Андрее был похож на стрелецкий, но покрой и цвет его не соответствовали.

Андрей молча снял ремень с саблей и кафтан.

– Купец? – удивился ушкуйник. – А вырядился непонятно…

– С обозом шел. Кромешники напали, еле отбился.

– Кромешники? – сразу обеспокоился купец. – Далече?

– Верст тридцать, у постоялого двора.

– Знаю такой.

– Считай, нет постоялого двора. Зарубили они и хозяина и прислугу. Опричники там людей взаперти держат, суд вершат.

– Ох, прости господи, уберег! Я ведь там заночевать хотел. Ты-то из каких будешь?

– Рязанский я. И дом у меня там. Теперь не знаю, что с челядью стало и кто в доме хозяин.

– Да, тяжелые времена настали. Сначала боярам и князьям кровь пускали, а теперь до купечества и до ремесленников добрались.

– Меня Андреем звать. Ну так что, берешь?

– Как не взять, не помочь своему? Обязательно! Толубеев, Никита, – представился он. – Товар-то сгинул?

– И слуг живота лишили.

– Беда! Есть-то будешь?

– Два дня не ел.

– Скоро кулеш поспеет.

Часа через полтора кулеш был готов. Первую ложку, по традиции, попробовал купец, кивнул. Вторым полез в котел гость – это было его почетное право. А дальше по кругу – судовая команда. Ведерный котел опустел в несколько минут.

Утром, едва забрезжил рассвет, ушкуйники вновь разожгли костер. Дневальный набрал в котел воды и подвесил его над огнем. Команда пока умывалась, приводила себя в порядок.

Андрей заметил, как в километре от них среди деревьев мелькнули лошади.

– Никита, похоже, к нам – нежеланные гости! Надо отчаливать!

– Где? – всполошился купец. – Ох ты! Быстро все на судно! Антип, выливай воду из котла, быстро!

Команда засуетилась. Ушкуйники быстро покидали на судно личные вещи, занесли котел, взбежали на ушкуй сами. Антип отвязал швартовы, пробежал по сходням и вытянул их за собой. Веслами оттолкнули ушкуй от берега. Легкий ветерок надул парус, и ушкуй заскользил вниз по течению. Плохо, что река неширокая. Если у кромешников луки есть, команде туго придется.

Никита сидел на корме за рулевым веслом. Андрей уселся рядом и следил за берегом.

Буквально через несколько минут после отхода судна на берег выскочила группа из пяти всадников. Было видно, как за седлами болтались метлы.

– Никита, кромешники!

– Вижу. Теперь им нас не остановить.

– Эй, – закричал один из всадников, – велим пристать к берегу! На судне беглый тать!

Сложив руки рупором, Никита приставил их ко рту:

– На борту чужих людей нет!

– Приставайте к берегу, мы проверим!

Никита отмахнулся. Но опричники не отставали, они скакали на лошадях следом. Конечно, лошадь может обогнать судно, но в такой гонке ее хватит ненадолго, часа на два-три. Потом лошадям отдых нужен. А судно плывет себе и плывет, подгоняемое течением и парусом. Можно приналечь на весла и еще ускориться – но зачем?