Владимир Мищенко - Спасти подполковника резерва

– Петруха, без меня не уезжай. Погодь минут пятнадцать.

– Вельяминычь! Я что-то не понял.

– А че не понять. Я сказал, что провожу вас? Сказал. И провожу, но в пределах разумного.

– Не-е, мы так не договаривались. Ты же мой проводник!

– А я не зарекался вам там водить. Довести вас до того места – я доведу, а потом увольте: я уже два года в психушке отлежал и больше к психам не хочу. Вы хотите – идите. Я – бомж, а не сумасшедший.

– Так, что там такое? Так страшно?

– А уж это как вам повезет.

– Обожди, а как нам его искать-то?!

– По моей методике. А называется она: “Метод научного тыка“. Пойдете, куда глаза глядят. Увидите кого – спросите о нем. Не видели его – ошибочка вышла. Возвращайтесь назад и по другой тропочке идите. Все очень просто.

– А вдруг там ни одной живой души не будет?

– Может и такое быть. Повезет – вернетесь и опять на другую тропочку. Только каждый раз на дерево тряпочку подвязывайте, чтобы второй раз туда же не пойти. Лес хи-трый там-то. Дак и ноги у меня больные – ревматизм да артрит замучили на старость лет.

– А сколько же тебе лет?

– Дак уже сорок два стукнуло.

– Сколько?! Петр Вельяминович, извини, но я думал тебе под шестьдесят.

– Ха, посмотрю на вас, кто вернется. Да, если его после этого еще и психушку упрячут, не поверив его рассказу. Поживем – увидите.

– Ты, черт старый, совсем нас запугал.

– Да не-е, я ж говорю – повезет, не повезет.

– Ладно, хватит демагогию разводить. Все готовы?

Андрейчиков по привычке осмотрел своих попутчиков.

– Аркадий, рюкзак лучше подгоните – километра через три уже плечи натрет, а через пять – волдыри пойдут.

– Понял. Спасибо. Нет вопросов. А так?

– Так путем.

– Ладненько. Митрофаныч! Дожидаешься нашего проводника. Мы с тобой в расчете?

– Все чики-чики.

– О’кей. Петр Вельяминович, вперед и с песней, как говорил наш взводный в полевых лагерях.

Растянувшись цепочкой, команда углубилась в береговые заросли. Тропинки, как таковой, не было вообще. Основным ориентиром было то, что на этой полоске вся растительность была почти в два раза крупнее, шире, объемнее. Даже ветки кустарников, нависающие на этот участок, имели значительно крупнее листья, чем на других ветках. Даже куст папоротника был высотой метра в полтора.

– Говорят, – сказал один из команды по имени Николай. Для своих – Ник,– на Сахалине, на севере острова обычная дальневосточная растительность, а на юге – субтропики. Мне, кажется, у нас тоже.

– Это о чем говорит? Вельяминыч свое дело знает.

– Правильной дорогой идете, товарищи.

– Все эти хихоньки и хаханьки хорошо, но мне, кажется, что уже давно должен быть ручей.

– Не торопись, дорогой. Тем более, мы уже давно идем вдоль него. К тому же не просто вдоль него, но и с нужной нам стороны.

– А когда мы его проскочили?

– А мы и не проскакивали. Просто в прошлый раз вы пытались войти в лес с заднего, черного хода. Сам понимаешь, что влезть в кого-то с его заднего хода всегда тяжелей, поэтому я повел вас с одного из подъездов, если можно так сказать. Это не парадная дверь, конечно. Собственно, я и сам не знаю, где находится парадный вход. Да и думаю, нас бы через него и не пустили бы: рылом не вышли.

– А, если у меня в руках эта пушечка – пампушечка?

– Давай я сейчас промолчу, а потом, если вернешься, скажешь мне ответ. Лады?

Еще минут пять мы шли в полной тишине и молчании. Отсутствие птичьего гомона и даже легкого ветерка наводили путников на какие-то неприятные, я бы сказал, тревожные мысли. В воздухе висел “аромат“ опасности. Бывалые солдаты-спецназовцы знают это ощущение, когда крадешься по лесу и знаешь, что за каждым кустом может оказаться тот, кто, не раздумывая, разрядит свой автомат в твой живот или перережет твою же глотку. Это в зависимости от обстоятельств.

– Ну, что ж. – произнес, останавливаясь, Вельяминыч.– Видите сломанный сучок, а на нем тряпочка, завязанная на три узелка. Я специально ее так завязал, чтобы она ни в коем случае не слетела. По этому поводу – совет: не ходите туда, если хотите жить. Если ваш товарищ там, он уже давно мертв, и его косточки, скорее всего, уже сгнили.

– Не понял?

– Поясню. Когда я пытался выбраться отсюда, имел неосторожность по незнанию, конечно, пойти туда. Но вас много. Вам будет проще. Внутри себя вы не чувствуете ничего, но увидите, что ваша кожа увядает, лицо стареет с каждой минутой пребывания там. Пока я обратил на это внимание, пока соображал, пока бежал со всех сил назад – постарел лет на пятнадцать-двадцать. Я ведь моложе, чем говорю о себе другим.