Сергей Федоров - Карго

На экране Никто отправлял пироги Уильяма Блейка на другую сторону. Марк почувствовал усталость и закрыл глаза.

«Ты убил того, кто убил тебя?» – последнее, что он услышал перед тем, как уснуть.

Перед глазами поплыли титры.

В ту ночь Марк видел свой последний сон, в котором он был счастливым семьянином, держа на руках ребёнка, он видел Мери, которая стояла рядом и улыбалась ему. Все было хорошо.

– Теперь точно все будет хорошо, – прошептал Марк усталыми губами сквозь сон, и больше не проснулся.

Гроб перенесли через порог квартиры, словно ту самую пирогу, что отправится в долгий путь, из которого уже нет пути обратно.

Доктор стоял позади и махал рукой, словно Никто, что прощается с Уильямом Блейком.

Марка похоронили рядом с Мери. Люди смеялись и плакали, вспоминая их.

Спустя некоторое время на их общем памятнике напишут фразу из его любимого стихотворения: «Кто-то рождается для удачи, кто-то – для бесконечных ночей».

Сигнал будильника, как выстрел в голову. Снова мне дадут шанс встать с моей постели, выпить чашку моего любимого кофе, выпустить дым из лёгких сидя на подоконнике, затем умыться, почистить зубы, выбрать одну из любимых футболок. Включить музыку, как можно громче в плеере, и выйти из своей берлоги.

Снова чёрный снег под ногами. Приход весны заставит меня подумать о своем бытие и вечном одиночестве, по пути на работу. Постоять на остановке, посчитать закономерность прихода маршруток, посчитать, примерно через какое количество цифр придет моя. Опять водители будут ездить наперегонки, словно в «Формула 1». Одна из песен группы «Сплин» заставит меня снять наушник и почувствовать легкую грусть, где-то между ребер. Пейзаж меняется за окном, люди спешат, словно бояться опоздать на свою же казнь. Когда-то я смотрел на это со стороны, смеялся и убеждал себя, что это точно меня не настигнет. Но, вот я в первый раз выхожу на свою смену, чувствую запах денег, которые я заработал тратой своего личного времени, пропиваю первые бумажки или покупаю себе стопку книг. Я подсаживаюсь на эту обыденность, будто на что-то новое, но в тоже время стараюсь расширять свой кругозор. Чтобы не сойти с ума, я изучаю английский, читаю книги, представляя себя главным героем, бываю во всех уголках этого мира. Я посетил далекую галактику, был в шкуре Раскольникова – нашел себе наказание, хотя не сделал преступления.

Чья-то рука дергает меня за плечо.

– Вы выходите?

Ненавижу когда меня трогают за плечо, мысли путаются, еще чуть-чуть и я ударю этого парня.

В эту же секунду вспоминаю, что я абсолютно спокойная личность, что такие поступки мне чужды, глубоко вдыхаю, поворачиваюсь и тихим голосом отвечаю: «Нет».

Сегодняшний день очень похож на вчерашний, хоть я и не помню, что в нем было. Я забываю имена людей, события, но ощущения внутри иногда возвращают меня в диафильмы воспоминаний. Иногда, мне кажется, что многие воспоминания во мне ложные, что я сам их себе придумал, быть может, ничего и не происходило, возможно, меня и нет вовсе. Я просто маленькая пешка на большой шахматной доске, а моя жизнь всего лишь крупица вселенной или мешок с мусором.

И вот, я выхожу из маршрутки, курю, перед тем как зайти на работу. Радуюсь последним минутам своего бессмысленного существования, ведь, зайдя внутрь, я снова стану игроком на поле и моя жизнь обретет этот странный смысл, где я буду четко знать, что я делаю и зачем.

Альберт направлялся в сторону киоска. Ветер дул ему в спину, словно заставлял все быстрее приближаться его к цели. На улице темнело, в окнах домов загорался свет. Машины нервно мигали фарами, люди спешили домой. Тоска на душе Альберта не давала ему покоя. Ровно три года прошло с того момента, как он покинул свой родной город L и прибыл в город N. Мечты о его новом существование рухнули, под тяжестью бытовой жизни, экзистенция поедала его разум и, порой, обгладывала его душу. Альберт пробовал бороться с этим миром, но в ответ прошел пробы на роль менеджера по продажам. Все его протесты заканчивались выходными запоями, а затем наступало жуткое похмелье. В детстве Альберт мечтал стать рок-музыкантом, но ему не было дано играть на музыкальных инструментах, голос его был приятным только тогда, когда он говорил шепотом, в остальных случаях это все напоминало крик «умирающего лебедя». Человек начинает терять себя, смотря на шаблоны других людей, верить во все эти взрослые сказки и стараться превратить себя, в то, чем живет каждый второй в этом мире. Люди, словно мотыльки – летят к призрачной успешности, но в ответ получают лишь стабильность.