Андрей Величко: Юрьев день (СИ)

Мне было видно, что Чарльз Хис, которого теперь звали Карл Осипович, пребывает на грани отчаяния. Как же так, столь способный ребенок, как я, а английский язык ему ну совершенно никак не дается! Несмотря на огромные усилия преподавателя. Увы, его огорчение было в значительной мере оправдано. Дело в том, что английский я неплохо знал и до первой встречи с воспитателем. Ну то есть как знал — свободно читал технические тексты, почти свободно — художественные, а вот разговорной практики у меня, считай, совсем не было. Понятное дело, что Хис пришел в ужас от моего произношения, а так как он считал, что правильное произношение гораздо важнее словарного запаса, то, с его точки зрения, мое знание языка было чрезвычайно близко к нолю. А сразу все исправить не получалось, потому как слова эти вместе с их неправильным звучанием я помнил давно, и вот так сразу взять и все заменить мне не удавалось. С одной стороны, это было неплохо, так как должно же в мире быть хоть что–то, в чем Алик не силен! Ну так вот вам — английский язык. С другой — не в меру трудолюбивый Хис, будучи огорчен моими на редкость скромными достижениями, убедил отца, что со мной надо заниматься дополнительно. И вот конкретно сейчас он и занимался. А я страдал, но продолжалось это недолго, потому как в комнату ворвалась совершенно взъерошенная горничная.

— Ой, господин Хис, ваше высочество, что у нас в Питере деется–то! Вот ведь страсть–то какая, Зимний дворец взорвался! Прямо весь, и убитых видимо–невидимо.

— Уот ду ю сэйнг? — продемонстрировал свое безупречное произношение Хис, даже не поинтересовавшись, знает ли тетка хоть слово по–английски. Но она не то знала, не то просто сообразила, о чем ее могут спрашивать, и затараторила:

— Говорят, что светильный газ взорвался, вот только я этому ни капельки не верю. Ну какой может быть газ, когда чуть ли не весь дворец по кирпичику разнесло? Это, наверное, бомбисты.

— Александр, — с беспокойством привстал Хис, — увы, наши занятия вынужденно прерываются. И на случай, если и здесь произойдет нечто подобное, я должен препроводить вас в безопасное место, но, к сожалению, не знаю, где оно. Мне не успели сказать.

— Зато я знаю — в садике за дворцом, где мы первый раз запускали шар. Газ там наверняка не взорвется, и бомбисты туда вряд ли проникнут.

Разумеется, это место я назвал вовсе не из тех соображений, которые озвучил. А просто потому, что в комнате, где мы занимались, было жарко и душно, и небольшая прогулка на свежем воздухе оказалась бы очень кстати.

— Тогда идем скорее!

— Может, лучше сначала одеться? Февраль же на дворе, — зевнул я. Действительно, а чего мельтешить–то? Как уже было сказано, на дворе февраль, причем тысяча восемьсот восьмидесятого года. И это значит, что никакой газ в Зимнем не взрывался. А рванул там динамит, притащенный в подвал Степаном Халтуриным. Он хотел убил убить царя, но отправил на тот свет десяток с небольшим солдат охраны, и еще около пятидесяти было ранено. Император же не пострадал — его, кажется, в тот момент вообще во дворце не было. Хотя… кто его знает, у нас же давно многое идет не так! Остается только ждать, пока кто–нибудь прояснит обстановку.

— Александр, вам помочь одеться?

— Карл Осипович, я уже готов и жду только вас. Застегните пальто, и мы может идти.

Когда мы пришли на место, там, к некоторому моему удивлению, уже маялись маман, пара ее фрейлин, одна из которых держала на руках нашего четвертого брата, годовалого Михаила, Жорж с Ксенией и Ники. Я шепотом спросил у брата:

— Вы–то как здесь оказались?

— Мне показалось, что это самое безопасное место. Я так и сказал, когда спросили, — тоже шепотом ответил брат.

Мать тем временем пыталась узнать у Хиса, что все–таки произошло. А он — у нее. Мне их беседа показалась похожей на викторину, где соревнующиеся стараются выяснить, кто же из них меньше знает о предмете разговора. Но пока соревнование явно шло вничью.

Наконец Мария Федоровна поняла, что ничего от Хиса не добьется, и накинулась на меня:

— Алик, ну может ты нам хоть что–нибудь скажешь?

— Только то, что вряд ли взорвался газ. Скорее поработали бомбисты.

— Это неважно, но что с отцом и его величеством?

— Я думаю, мы узнаем об этом минуты через три–четыре.

— Почему ты так решил?

— Потому что вон там, между деревьями, только что проскакал всадник без шапки и на взмыленной лошади. Скорее всего, он сейчас у центрального входа. Мне показалось, что это адъютант отца, Сергей Шереметев.