Владимир Романюк - В созвездии Дятла

– Землю надо срочно спасать, срочно! – ощущая себя Крепким орешком и Терминатором одновременно, как молитву шептал воробей, подкрадываясь к колдующей над своей куколкой и смачно матерящейся гусеницей, – Как там говорил маленький Принц? Встал утром – убери свою планету? Золотые слова, золотые! Планету надо освобождать от всей этой гадости!

Мохнатая гусеница медленно проходила сквозь горло воробья, вызывая сладкую истому по всему телу.

– Какое же это приятное дело – спасть планету! В Голливуд, что ли, пойти работать?

– Жизнь прожита не зр…

Свет в конце туннеля погас. Впереди был яблоневый рай, встреча с шестым Айфоном и Стивом.

В некотором царстве, в некотором государстве жила-была пельмень. Трудное детство, нехватка витаминов и продукты по талонам сказались развитии. Не было у этой пельмешки внутри ничего и поэтому её никто не любил.

Ещё в юности вытекло всё варенье, а варенье, как известно, это душа пельмени. Без него она пустышка, лотерейный билет без выигрыша, превращённый в комод рояль без струн. Для наглядности представьте себе Киндерсюрпрайз с фигой и всё станет сразу понятно. Без начинки, скажу вам честно, пельмень – это уже не пельмень, а какая-то гоголевская галушка получается. Помните, как у Николая Васильевича они сами прыгали в сметану, а потом отправлялись в рот? Нано галушки, ага. Продукт генной модификации лягушки. Наш ответ французам, не больше – не меньше.

Галушка галушкой, а нашей пельмени приснилось как-то, что её выбросило на берег Антарктиды. Холод стоит ужасный – минус восемьдесят, как минимум. Там её находит пингвин и начинает играть ею в футбол. Надеется, глупый, что попадёт в финальную часть чемпионата мира. Но доиграть ему не дали. Глобальное потепление, понимаешь ли, растаяли ледники.

Обидно стало пельмешке, что её пинают. Не смогла она вынести такого унижения и прыгнула в бушующий океан. И проснулась, да.

Смотрит, плавает себе в кастрюле в кипящей воде, а вокруг стоят крутые перцы и орут на неё:

– Эй, чичвара! Хинкали недоделанная! Смотрим, ты совсем от рук отбилась, вообще страх потеряла. А ну, греби сюда!

Тут откуда ни возьмись появляется яйцо и спокойно так:

– Я всё равно круче. Валите-ка отсюда, хлопцы, пока я вас не нафаршировал.

Их как ветром сдуло. А яйцо посмотрело внимательно на пельмень и говорит:

– Да ты, оказывается, горячая штучка. Пошли со мной на вечеринку?

Не стала она выпендриваться и цену себе набивать. Да и не из того теста была сделана, чтобы такую возможность упускать и от своей судьбы отказываться.

– В чём мораль этой сказки? – спросите вы и будете совершенно правы. Как говорил классик, редкий читатель дочитает хотя бы до середины текста, а тому, кто всё-таки через дебри моего бреда доберётся до конца, скажу, что его тут не больше, чем начинки в той пельмени. Просто кушать захотелось, заняться нечем, а до обеда ещё далеко.

Напал как-то на мужика голод. Неожиданно так подкрался, вероломно. Подло в самый центр живота ударил. Без объявления завтрака, обеда и ужина набросился на беднягу. Взял несчастного за горло и потащил на кухню.

И как только мужик не старался вырваться из его крепких лап! И к диете взывал, и пробовал отбиваться печенюшками – ничего не помогает. Крепко держит сволочь бедолагу, не отпускает. Тыкает его носов в холодильник. Приказывает взять в плен два бутерброда с колбасой и расправиться с ними, фашист.

Не устоял мужик перед таким натиском и открыл заветную дверцу. А там – тишина! Тёща, зараза, саранча мутировавшая, будь она неладная, перекусила, называется.

Попробовал он, на всякий случай, погрызть лежавший в пустом холодильнике лавровый лист, намазав его горчицей и занюхав это дело уксусом, но только ещё больше разозлил свой голод. Делать нечего. Вытащил мужик из ящика своего верного, стреляного дятла, зарядил, закинул на плечо и пошёл в лес охотиться на колбасу.

Долго он там бродил, вынюхивая дичь, но ничего крупнее сосисок и сарделек на глаза не попадалось. Хотел уже в голодный обморок упасть, но тут котлета выскочила из зарослей чеснока. В сухарях пряталась, дорогуша!

Нормальная такая котлета, между прочим, по-киевски. Но не судьба! Только он стал целиться в самое уязвимое её место – в бочок, как снег на голову свалился тесть и вгрызся своими вставными челюстями в ароматную мякоть. Что б он в аду испытал тоже самое, что и эта котлета!

Ничего другого не оставалось, как устроить засаду. Он выбрал место с хорошим прострелом и затаился. Теперь никакая пельмень мимо не проскользнёт, ни одна крошка незаметно над головой не пролетит!