Анна Дэвика - Телепортация

Голова от этого гудит, будто пустой и пыльный колокол. Бу-ду-ще-е…

Странное и страшное творилось внутри. Сознание металось меж Сциллой всего того громадного, восхищающего и ужасающего одновременно, что происходило с людьми и миром в эти неполные двести лет, и Харибдой того, что все это было не где-то, не в придуманном поэтом аллегорическом мире, а здесь, в России! Стране, где он когда-то жил… Или живет?

О Господи, о чем это он. Как можно верить тому, что он в будущем? Ведь этого не может быть. Ведь это же не фантазия какая-нибудь или поэтическая метафора, а самая настоящая жизнь, его жизнь! Он же был сейчас на дуэли… Но с другой стороны, если так, где же все? Где тот лес, где Данзас, где барон? М-да, ответа нет. А может, все инсценировка? Быть может, это театр? Задумка чья-то? Кого-то из друзей. А может быть, врагов? Но полноте. Кто тот, кому такое по плечу, кому подвластно столько… Украсть его с дуэли. О да, они, конечно, под запретом. Но все же встрять вот так меж двух людей, которые идут к барьерам? Нет, ни один из тех, кого он знает, такое б не свершил. Если… Если, конечно, он не император… Но ему какая от этого радость?

Зачем ему вмешиваться в этот спор? Вот если кто его на это подкузьмил… Но кто? Кому до этого есть дело? Нет-нет, тут что-то все-таки не так…

С другой стороны, если глядеть, а как же те дома, которые мельком он видел, этот… аутотомобил? И это тоже государь? А если допустить, что эти все виденья явились следствием ушиба головы? Ударили по голове, чтоб оглушить и незаметно принести сюда, а на него нашли такие видения…

Надо осмыслить. Или уснуть. Эх, право, какие счастливцы те, кто может нынче просто спать. Уснуть и видеть сны.

А у него, что называется, сна ни в одном глазу. Голова тяжелая и пустая, с усилием приходится держать ее прямо. А в глазах сна нет ни на гран…

…Он почти уже подошел к барьеру, барон же медлил: то ли трусил, то ли целился. Уж виден антрацитовый глаз его пистолетного ствола, что должен полыхнуть огнем. Кисть его руки, будто сама, пошла вверх, локоть плотно прижат к телу; Денис всегда говорил, что непременно должна быть опора. Курок взведен, кремень надежен, порох сух. Указательный палец уже лег на «собачку» спускового крючка и выбрал слабину. Он выстрелит непременно в паузе своего дыхания. Чтобы не сбить прицел, чтобы навсегда прервать зловонное дыхание врага. Его выстрел должен быть очень точен. И непременно в самое сердце, туда, куда враг поразил его своим зловонным жалом…

Время вышло. Кончилось совсем. Даже один-единственный миг настоящего, который у него был, готов был вот-вот оборваться по мановению чужого перста. Еще один шаг – и все. Промаху не быть. Все, что должно произойти, – уже случилось…

– Однако быстро вы освоились в наших палестинах, быстро, – сказал вдруг кто-то. Удивленно оглянувшись на этот голос, он, с трудом отпуская остатки сна, увидел, как заснеженный лес мигом преобразился в темный каземат, а ненавистный барон – в позевывающего Андрея Петровича…

– Я, собственно, и сам не понимаю, как это со мной произошло, но… – хотел было поделиться навеянным новичок, но Андрей Петрович, по-своему истолковав это предисловие, поспешил его успокоить: – Не стоит оправдываться голубчик, ведь это как раз таки говорит о том, что естественные рефлексы, у вас, слава богу, не расстроены, а это, уж вы мне поверьте как специалисту, очень и очень обнадеживает. Да-с, обнадеживает, – повторил он с нажимом, заметив протестующий жест новичка. – Вот послушайте, был у меня как-то такой случай. Застрял я однажды в одном богом забытом аэропорту. Была сильная пурга. Вскоре аэропорт открыли, и стала там командовать некая тетка, решающая, когда кому отправляться. Все бегали за ней, заискивая, совали ей в руки разные подношения. А та, принимая их как должное, шла с гордо поднятой головой. Те, кому не везло, спали прямо на полу аэропорта, в надежде, что им повезет завтра… И был среди нас один спесивый англичанин, который сначала возмущался, глядя на все это, презрительно фыркал, говоря какие-то слова о человеческом достоинстве. Но через пару дней он тоже бегал за этой теткой, отпихивая конкурентов локтями, что-то лопоча на английском, и тоже, как и все, спал на полу, скандаля с другими по поводу лучшего места… Вот так-то, голубчик, так что не конфузьтесь, если уж в России спит на полу чопорный англичанин, то русскому – сам Бог велел. Надеюсь, вы меня понимаете.

– Не совсем, – неуверенно ответил новичок.

– Что именно? – поинтересовался Андрей Петрович.