Владимир Шигин - Похититель императоров (Собрание сочинений)

Во время разыгрывания эпизодов сражения мы с друзьями познакомились и с приехавшими на годовщину Бородина французами, вернее, с небольшой компанией участников Парижского исторического клуба. Около нас французов оказались сразу трое: мужичек средних лет, одетый в форму гвардейского гренадера, по имени Гренэ, толстяк в очках, напомнивший мне толстовского графа Безухова и обряженный гвардейским артиллеристом. С лица «Безухова» не сходила улыбка. Самое смешное, что его на самом деле звали Пьером. Третьей была молодая симпатичная девушка – «маркитантка» по имени Адель. Французы оказались ребятами вполне компанейскими. Что касается девушки, то она вообще была просто прелесть, веселая и бойкая. Я вполне прилично знаю французский, а Димка английский. Это сразу же расположило к нам представителей «армии захватчиков». Каждому всегда приятно общаться с людьми тебя понимающими, чем объясняться языком жестов. Поболтав на общие темы, мы договорились, что после окончания официальных мероприятий, вместе поднимем стопки за нашу дружбу.

Завершилось все празднество парадом военно-исторических клубов. После официоза началась уже «работа по секциям», а точнее отдых на природе с боевыми товарищами.

Мы же, как и договорились, встретились с французами. Как принимающая сторона, мы с Димкой накрыли стол, выставив на расстеленной газете, соответствующие историческому моменту коньяки «Кутузов» и «Багратион», бутерброды и пластмассовые стаканчики. Французы ответствовали нам двумя «Наполеонами» и каким-то покрытым плесенью сыром. Первый тост, как водится, подняли за встречу и знакомство. После этого я вручил нашим гостям еще одного остававшегося у меня оловянного солдатика, изображавшего Наполеона. В ответ толстяк в очках подарил разовую газовую зажигалку с изображением Эйфелевой башни. Обмен сувенирами отметили еще одной рюмкой коньяка. Ну, а потом, как и полагается, пошли тосты за дружбу и братство. Сидели мы довольно тесно и, взявший на себя роль виночерпия Пьер, лихо левой рукой разливал весь наш «коньячный коктейль».

– Не доставляет неудобств, то, что ты левша? – не совсем тактично спросил я его.

В ответ Пьер по-доброму улыбнулся:

– Можешь верить, можешь нет, но правшой я не никогда был, а потому насчет неудобств тебе ничего ответить не могу!

Все рассмеялись. Удивительно обаятельным был этот толстяк в очках.

Потом Димка, чертя ножом по земле, обсуждал с гренадером и артиллеристом перипетии Бородинского сражения, а я больше общался с француженкой-«маркитанткой». Вскоре мне удалось выяснить, что Адель (так звали француженку) работает в каком-то парижском журнале, заканчивает исторический факультет Сарбоны, обожает наполеоновскую эпоху и думает посвятить свою жизнь ее изучению. При этом я узнал, что замужем "маркитантка" не состоит и, как современная эмансипированная девушка, туда не стремится. Что и говорить, на Адель я сразу запал, так как оная была не только мила, но и обладала особым французским шармом. Поболтав на темы минувшего и сегодняшнего, мы вскоре договорились с Адель, что завтра я покажу ей Москву, после чего мы вместе пообедаем в каком-нибудь уютном ресторанчике.

– Мне трудно произносить твое русское имя Паувел! – улыбнулась она мне. – Можно я буду называть тебя просто – милый Поль!

– Я буду только счастлив! – нежно шепнул я ей в ушко.

– О, – ля-ля! – погрозила она мне пальчиком. – Вы русские любите слишком быстро ездить!

Вместо ответа я скривил смешную рожицу. Адель рассмеялась.

Есть! Кажется, и у француженки ко мне так же возникла определенная симпатия!

– А у нас тут, похоже, намечается серьезная русско-французская дружба! – не слишком деликатно пошутил Димка, уловив наше воркование.

Затем французов куда-то позвали, и мы очень тепло расстались с нашими «противниками». Потом нас с Димкой подхватили, проходившие мимо «курляндские драгуны», направлявшиеся в гости к «воронцовским гренадерам» на Багратионовы флеши, чтобы там, подальше от шума и гама, совместно совершить тризну по павшим, да и вообще отдохновиться от нелегких ратных дел. В шумной драгунско-гренадерской компании, мы подняли по первой, потом по второй, да и третья, разумеется, не была последней. Когда же, собравшиеся в кружок «гренадеры» и «драгуны» предались нескончаемым разговорам о спорных моментах той далекой войны, я, пригревшись на солнце, немного задремал.

…Пробуждение мое было поистине жутким. Глаза я открыл от страшного грохота и громких криков. Вскочив, огляделся и едва не потерял сознание от увиденного. Вокруг творил нечто несусветное. Рядом со мной не было ни Димки, ни других сотоварищей по историческому клубу, не было дерева, под которым я задремал, не было ни памятников и даже Спасо-Бородинского монастыря. Зато было другое!