Владимир Шигин - Всадник рассвета (Собрание сочинений)

– Хватит, папаша! – прервал я жестом его бесконечное словоблудие. – Теперь вопросы буду задавать я.

– Как скажешь, великий! – смиренно вздохнул седобородый.

– Прежде всего, где я?

– В земле раксолонов!

– Кто такие раксолоны?

– Мы великое племя!

– Кто вами правит?

– Наши вожди!

– Что вы знаете обо мне?

– Ты Посланник!

– Почему вы так решили?

– У тебя его знак!

– Где?

– На груди!

Еще одна новость! Что у меня за знак на груди? Сразу же возникло непреодолимое желание глянуть на этот знак, но не делать же это перед седобородым!

– Хорошо! Пока говоришь верно! – кивнул я со всей возможной важностью.

Старик обрадованно ощерил беззубый рот, счастливый моей похвалой.

– Хочу видеть вашего самого главного вождя! – совсем обнаглел я. – Пусть явится ко мне сюда!

Но по тому, как мгновенно изменилось лицо деда, как в испуге вытянулся его подбородок, каким стало выражение его глаз, я понял, что переборщил и спорол явную чушь, но отступать было уже поздно. Блефовать так блефовать!

– Я Посланник! – выкрикнул я ему в лицо. – А потому желаю говорить лишь с тем, кто равен мне!

Старики, которые вслед за “печеным” по одному вползли в избу, сразу же задергались. Ага, теперь я точно знал, как себя вести с этими разбойниками!

– Мы уже послали гонца на Небесный Холм! – доверительным полушепотом сообщил мне один из них.

– Это вы сделали правильно! – кивнул я. – Давно бы так!

Что у них там еще за Небесный Холм? Столица? Ставка?

– На Небесном Холме в ожидании тебя скоро соберутся самые достойные. Тебя же мы тоже нижайше просим отправиться туда!

– Далеко ли ваш холм?

– Пять дней конного пути.

– Что ж, поехали сейчас же! – махнул я рукой. Оставаться в этом мрачном месте хотя бы еще на день у меня не было ни малейшего желания.

– У нас все уже готово к поездке! – обрадованно заголосили, перебивая друг друга, седобородые.

– Хорошо! – осадил я ледяным взглядом их не по летам горячий пыл. – Едем, но вначале я хочу умыться! Да, еще верните мне мою тельняшку!

– ?!!

– Ну, мою рубашку! – Я ткнул пальцем в одеяние одного из старцев.

Тот торопливо покачал головой.

Старики вышли. Спустя несколько минут мужчины принесли мне берестяные ведра с речной водой, а женщины быстро и бесшумно накрыли стол. Мой затянувшийся пост явно завершился. От запаха и вида пищи у меня вновь пробудился аппетит, и я не отказал себе в удовольствии еще раз порадовать свой отощавший желудок. Когда ланч был завершен и все присутствующие удалились, я снял рубаху и окатил себя двумя ведрами воды. Обмывшись таким образом, я, вперив подбородок в грудь, принялся рассматривать свой спасительный “посланнический” знак. Увы, ничего, кроме старого, еще дедовского, нательного креста, на груди у меня не было. Под крестом, правда, был все тот же небольшой ожог. Где и когда это меня угораздило обжечься? Потрогал пальцем. Ожог еще побаливал. Пора было отправляться в путь.

Безмолвная женщина внесла и положила предо мной выстиранную тельняшку. Надев ее, почувствовал себя сразу же как-то уверенней. Ведь я не какой-то там дурацкий Посланник, а офицер морской пехоты, а это дорогого стоит! Теперь я был готов к любым испытаниям, которые приготовила мне злодейка судьба. За оконцем кто-то деликатно кашлял, давая понять, что все готово и ждут только меня.

На проводы вышло все селение. Дети с завидным воодушевлением сыпали предо мной на дорогу цветы. Это были те самые детишки, которые с таким же воодушевлением еще вчера таскали хворост для костра, на котором мне предстояло поджариваться.

Лошадь, которую мне подвели, была маленькая и косматая. Когда я взгромождался на нее, то не на шутку испугался, выдержит ли? Но лошадка довольно стойко перенесла мое водружение на свой круп. Ни седла, ни стремян, естественно, не было. Присутствовала лишь уздечка и какая-то расшитая попона, так что поездка обещала быть веселой. Вместе со мной в путь собралась целая свита: десяток воинов с копьями и щитами и неутомимый друг – “печеный”, с ними еще несколько бородачей неопределенного возраста на лошадях, с мешками. Итак, вперед в неизвестность из той же неизвестности!

Поездка наша заняла не пять дней, как уверяли меня ревнители кровавых алтарей, а почти вдвое больше. К тому же она была, прямо скажем, не из приятных. Так как на лошадь я сел первый раз в жизни (не считая катания на игрушечных лошадках в детстве), то кавалерист из меня получился, прямо скажем, никудышный. После первых же часов нашего конного пробега вся нижняя часть тела болела у меня немилосердно. И хотя мои спутники подкладывали мне под попону какие-то подушки, помогало это мало. Правда, бородачи с мешками сооружали на привалах весьма обильные трапезы, – это было единственное, что радовало.