Любовь Сушко - Елена – дочь Софии. Дочери Руси

А ведь Марию она так и не дождалась тогда, и это казалось особенно обидным. Не потому ли с ней все эти беды и случились, – спрашивала себя княгиня. И ничего она не могла понять о том, что творится в чужом мире.

И вот она появилась. Старуха долго и внимательно вглядывалась, словно грядущее разглядеть собиралась. Софья растерялась, она пыталась понять, не слишком ли поспешила, когда сюда направилась. Но поздно было поворачивать назад.

Взглянув на монастырское крыльцо, она сразу узнала ту, ради которой и проделала весь этот путь. Монахиня радушно улыбнулась и попросила ее следовать за ней. Беседа оказалась теплой и доверительной, хотя София еще не понимала многого из того что происходило.

Они попрощались, почувствовав близость душевную. София почувствовала защиту и опору в лице княгини.

На обратном пути она смотрела на бескрайние поля и леса, на поселки, которые попадались по пути, и все это было ее владение и принадлежало ее мужу и их роду.

Пока она никому не сказала о том, что ждет ребенка, не хотелось, чтобы кто-то заранее об этом знал, ведь столько всякого было связанно с беременностью Марии, она и теперь покрыта мраком тайны. Но с ее ребенком ничего не может случиться, она о том позаботится обязательно.

Они проезжали по берегу реки, когда увидели красивый закат Солнца.

Софья невольно остановилась, и долго смотрела на то, как оно опускается в воду. Огромное светило скользило по водной глади, как ослепительный корабль.

В тот миг отступили все беды и печали, реальности и вечность сошлись.

Девицы из ее свиты не понимали, что могло так взволновать княгиню, что за диво в том, ведь они видят это каждый день. В мире столько важных дел, почему они должны стоять на этом берегу? Им давно пора было вернуться домой.

Но княгиня все еще стояла и любовалась закатом.

Вечером позднее обычного, княгиня появилась в своих покоях, где после пира поджидал ее великий князь, она рассказала о том, что видела, о чем беседовала с монахиней.

– Там замечательно, там красиво. Я понимаю, почему она выбрала для себя такое место. Она во всем согласна с нами, готова поддержать, но я пока не посмела сказать ей о наследнике, – призналась княгиня, – не слишком ли быстро, ведь мы виделись в первый раз.

Сам князь успел уже порадоваться, узнав, что у них будет сын, о девочке он даже и не думал в те минуты. И он все время думал о еще не рожденном на свет ребенке.

Несмотря на молодость, София мудра и проницательна, даже если он замешкается и растеряется, она сделает все правильно, так как и следовало сделать. В том не было никакого сомнения. Так и закончили они этот разговор, который был очень важен для Софии.

А потом ей приснился сон, она видела себя в том самом монастыре, в таком же бесформенном темном одеянии, и душа ее стремилась в высоту, туда, куда ей хотелось дотянуться всей душой. Она убеждала себя в том, что перестала быть чужой и стала частью этого мира навсегда. Но только в снах ее в те дни все было безоблачно и прекрасно.

Легат при встречах становился все мрачнее, все чаще отводил глаза. Наконец он стал требовать, чтобы она отправила его назад в Рим, и утверждал, что не собирается тут оставаться.

– Это еще почему? – удивленно спросила София, – ты был приставлен ко мне самим Папой.

– Мне здесь нечего больше делать. Мой бог от меня отворачивается, видя в этих расписных балаганах, которые ты храмами называешь, а там только кошмар и бесчинства.

Она понимала, что он не просто хочет уехать. Ему не терпится донести обо всем, что тут творится. И желание это кажется таким неодолимым, что он просто не может усидеть на месте. Он становился ее главным врагом в этом мире, который ничего не хочет понять и никогда не поймет того, что тут происходит.

Как печально, когда она из последних сил старалась сблизиться с чужими при этом своими близкими, они становились ее врагами, но в этой новой жизни все равно надо было кем-то жертвовать. Но она знала, что рано или поздно со священником придется расстаться, слишком разными теперь были их пути.

Но удивило ее еще больше то, что ее не волновало, что подумает об этом Папа. Тот мир был уже далек, а со временем он будет все дальше и дальше. Кроме воспоминаний детства с ним Софию больше ничего уже и не связывало. А встреча со старой княгиней так благоприятно на нее подействовала, что она стала понимать и принимать чужие обычаи и обряды, стремилась найти в них разумное. И она убеждала себя в том, что за пышностью соборов все равно стоит бог. Хотя Христос должен был на это взирать с нескрываемым ужасом, ему-то все это было чуждо.