Любовь Сушко - Елена – дочь Софии. Дочери Руси

– Это было лучшее, что со мной с лучилось, – говорил он и страдал при этом от бессилия перед судьбой

Холодок исходил от того места, где стояла она, и она уже растворилась и пропала.

Только какие-то голоса раздавались рядом. Наверное, это Борис, потому что он не смог простить, что его возлюбленная его покинула.

Вражда между древней Тверью и новой Московией продолжалась.

Ольга знала, что князя ждало самое неприятное и опасное известие, о том, что у княгини, которую он обвинил во всех грехах, и главном из них – бесплодии, будет ребенок. И тогда выяснится, что он лгал, и дурная слава надолго останется с князем. Она же по-прежнему оставалась к нему благосклонна.

И в том, что это случится, Ольга чувствовала собственную вину, да и перед князем Борисом, перед его дочерью тоже. Потому и на том свете она никак не могла успокоиться, и душа все металась между мирами.

Только в монастырь Ольга заглянуть не могла, не было ей туда хода.

Она знала, что при княгине оставалась тверская боярыня Арина, которая добровольно отправилась в монастырь после внезапной смерти жениха, поняла, что в миру оставаться ей незачем, уж лучше за высокими стенами быть.

Арина первой узнала о том, что на свет должен появиться малыш, ей хотелось сказать о том князю, вдруг он одумается и переменит решение. Но Мария запретила ей говорить о том даже монахиням, не только князю, и той пришлось пообещать.

– Не губи душу невинного ребенка, потому что он не княжеский сын, – решил обо всем сказать она, – он отравил Ольгу, и нас всех не оставит в живых, если обо всем узнает.

Тогда Арина поняла, что большая радость может обернуться большой бедой, и готова была расправиться с любым, кто поведает Ивану страшную тайну.

Они поговорили и решили, что если что случится, то Арина скажет всем, что это ее ребенок, родила его она от своего жениха, который не успел стать ее мужем.

Князь же приказал постричь ее в монахини и больше ничего не хотел о ней слышать.

Даже она тогда не верила, что он пойдет на такое.

– Есть ли предел подлости людской? – спрашивала она у Арины, а та только молча взирала куда-то вдаль.

Мария же про себя решила, что никогда не станет монахиней, что бы с ней не случилось. Она сказала о том настоятельнице. Ей вспомнилась история несчастной полоцкой княгини Рогнеды, если та смогла устоять перед самодуром Владимиром, то почему бы ей еще не побороться,

– Это невозможно, я беременна, – говорила княгиня, и тайное в один миг стало явным.

Настоятельница поняла, что она не сможет исполнить княжеского приказа. Арина подтвердила, что это так и есть, оставалось только ждать вестей от великого князя.

– Он хотел избавиться от меня, поступил подло и коварно, но ничего у него не выйдет. До настоятельницы уже дошли слухи о выборе новой княгини, невесты для Ивана, но что было делать ей? Он должен был знать о том, что княгиня станет матерью, а не монахиней. Наверное, потому она и оказалась в монастыре, чтобы сохранить жизнь ее ребенку. Надо быть осторожными, не допустить расправы над ними.

Мария облегченно вздохнула, ей больше не надо таиться, и она не станет монахиней. И за монастырскими стенами она может быть спокойна за себя и младенца, который еще не родился.

№№№№№№№№

Князь лишь изредка справлялся о монастыре, а теперь вдруг озадачился и пытался понять, что же там происходит. Он хотел узнать, почему княгиня все еще не стала монахиней. Все время он ждал какого-то подвоха, удара из-за угла.

Ему сообщили о том, что после смерти греческого царя невеста его жила в замке у Папы Римского, там можно было обо всем и узнать, потому что Папа распоряжался ее судьбой. Они понимали, что великий русский князь был не худшим из женихов. Они верили, что отказа не последует, а князь вместе с женой только поднимется еще выше, так и сам он станет царем. Ему надо было утвердить Московию свою столицей.

Ожидания казались бесконечными, но они оправдались радостным известием. Грек вернулся назад и объявил о согласии Папы на брак с Софией, и он вернулся с портретом царевны.

Иван долго вглядывался в черты ее лица, и оставался доволен, он как в старые добрые времена сможет породниться с древним и культурным миром. Дочери и сестры удельных князей и бояр в тот день вздохнули с облегчением, никому не хотелось повторить судьбу тверской княгини. Они предпочли более скромных женихов, возможно с ними и бед таких не будет, и монастырь не станет последним приютом.