Виктор Зайцев - Дранг нах Остен по-Русски. Книга первая

Отплывали туристы уже совсем с другим настроением. Дети радовались приключению, взрослые прикидывали, что не всё так безнадёжно, с золотом можно и в средневековье неплохо устроиться. Стоянку на обед устроили как раз на месте будущего Кусье-Николаевска, на пологом берегу, естественно, никакого посёлка не было. Зато стояли шесть чумов, вокруг которых бегали дети и копошились женщины, в национальных костюмах народов Севера. Из мужчин только два старика неторопливо чинили лодку. При виде ярких катамаранов и живописной кампании на них, дети попрятались за чумы, а женщины насторожённо выстроились возле стариков.

Скомандовав стоянку на обед, к аборигенам отправились двое — Павел Аркадьевич и Валентин, военврач. По матери он был башкир и неплохо понимал восточные языки, нахватался в командировках.

— Здравствуйте, — по-русски начали разговор, мужчины, осторожно кланяясь. — Мы мирные люди, плывём на Русь. Кто хозяин здешних мест?

— Мы люди мирные, — повторил географ, не дождавшись ответа, — с нами бабы, дети. Однако, три разбойника напали, вон те.

Старики зорко прищурились, разглядывая пленников, которых Николай с Толиком выводили на берег. Явно узнали парней и опустили головы. На их выдубленных временем лицах не выразились никакие эмоции. Мужчины переглянулись, в полной уверенности, что пленники из того же племени, что и старики. Об этом говорили и аналогичные узоры на рукавах и груди верхней одежды стариков.

— Убить нас хотели разбойники, напали ночью, наши вещи брали. Мы дальше поплывём, разбойников татарам продадим или русским. Если хану вашему нужны его люди, пусть присылает выкуп. Если выкупа нет, можем договориться, мы не жадные.

Ничего не ответили старики, молча, смотрели на мужчин. Также молчали женщины, пока переговорщики возвращались на берег. Валентин не выдержал и спросил, — Вдруг они нас не поняли? Если они русского языка не знают?

— Должны знать. Русские живут всего в полусотне вёрст на запад, живут больше ста лет. — Уверенно отвечал географ. — Если бы не знали языка, переспросили бы. Я с манси с молодых лет общался, это они. По нынешним временам их вогулами зовут. Знаю их повадки, да и старики те не сильно старше нас, лет сорок, самое большее. Если нас поняли, но не знают, как быть, будут молчать. Ничего, дня через три-четыре нас догонят и предложат выкуп. Или нападут…

— Однако, я бы напал. Оружия у нас нет, надо пару поджигов сделать, что ли.

— Ниже часа через два-три пути будет пещера. В эти времена она была закрытой, археологи говорили, для жертвоприношений использовалась. — Задумался Павел Аркадьевич. Летучие мыши там веками непуганые. Значит, много помёта, много селитры. Если русские не добрались или аборигены русским не продали.

— Селитра, это хорошо, с сахаром она отлично пойдёт, да ещё алюминиевых опилок добавить, — мечтательно улыбнулся Валентин.

— Значит, быстро обедаем и плывём, — объявил у костра Петро, выслушав рассказ парламентёров. — Пока собираемся, можно поискать алмазы в том ручье.

— А как они выглядят? — Заинтересовались все, даже женщины.

— Ну, не как бриллианты, это точно. Мутные или полупрозрачные кусочки стекла или белого камня. Как осколки от бутылок или разбитого калёного стекла.

— А если это просто стекло? — Уточнили деловые мальчишки.

— Откуда здесь стекло. Оно в этих краях дороже железа. — Улыбнулся Павел Аркадьевич. — Будете искать, собирайте все разноцветные или тяжёлые камешки. Говорят, тут и жемчужные ракушки водились, проверяйте.

Обедали быстро, родители не спускали глаз с ребятишек, баламутивших воду в устье впадавшего в Куйву ручья. Не прошло и часа, как туристы загрузили нехитрый походный скарб на катамараны и окликнули ребят. Те бежали наперегонки, спеша обрадовать взрослых добычей. Алмазов, жаль, не отыскали. Зато собрали десяток мелких речных жемчужин, и притащили добрых два килограмма разноцветных камней.

Павел Аркадьевич серьёзно осмотрел всё добытое богатство, отметил несколько окатышей железного колчедана и галенита. Особенно выделил три странно тяжёлых камешка, отметив, что это не золото. Однако, ценится, вернее, будет цениться в двадцатом веке, дороже золота.

— Платина, что ли? — Не поверили женщины.

— Да, именно она. Самородная платина, лучший в нашем положении материал для химической посуды. Когда ещё мы стекло научимся делать. А платину кислоты не берут, да и катализатор отличный.

— Но, она тугоплавкая, — возразила Надежда, доктор химии, судя по выписанному вчера диплому.