Владислав Савин: Восточный фронт

— А если я путину сорву? Что кушать будем?

Вопрос решали комплексно. Что‑то удалось получить — увеличением поставок с «большой земли». Что‑то — по ленд — лизу от американцев (транспорта с продуктами пришли в Петропавловск только вчера). И черт побери, если корейцы выращивают огороды (а время самое «огородное», это я еще по прежней жизни в будущем помнил), то отчего нашим нельзя? Найдите людей, учредите подсобные хозяйства, да тех же наших корейцев припашите! И готовьтесь по приказу «в час икс» брать на абордаж японских рыбаков в наших водах — зачем топить, если у них рыбка в трюмах, кстати подумайте заранее, куда их вести и разгружать? Заодно пополним вспомогательный флот — вот чем мне нравятся японцы, у них еще задолго до войны был принят закон, что все новопостроенные суда должны иметь возможность «двойного использования», и как гражданские, и как военные, для чего в конструкцию заранее вносились изменения, например палуба подкреплялась для установки пушек — и судовладельцам за это шла дотация от казны. Значит, ценные будут трофеи!

А вообще, эта война задумывалась как «блицкриг». Ну не нужна СССР сейчас еще одна долгая (даже на несколько месяцев) война, выдержать‑то мы ее выдержим, но какой ценой?

Вспоминаю как я ехал сюда — долгий путь на восток, через деревянную Россию, именно это бросается в глаза, из окна вагона поезда, спешащего по Транссибу. В начале двадцать первого века следы промышленного пейзажа стал привычным, даже в глухомани — то опоры ЛЭП вдали, то какое‑то ржавое железо валяется, или бетонная плита. А тут даже платформы на станциях часто с настилом из досок. И проводов контактной сети не увидишь над рельсами, вдали от Москвы — зато непременный атрибут железной дороги, это гидроколонки для заправки паровозов. А вокзалы если не деревянные, то красного кирпича, типичная архитектура конца девятнадцатого века.

— Вы лучше поездом отправляйтесь, товарищ Лазарев, обстановка пока позволяет. А то погода сейчас часто нелетная, мало ли что.

Это был намек на тот случай в восьмидесятых, когда в Пулково все командование ТОФ разбилось? Или констатация того факта, что по земле еще и быстрее может выйти, с учетом того, что самолеты пока что не Ту-154, летят не только в разы медленнее, но и с частыми посадками, а я даже в девяностые однажды в аэропорту погоду пережидал четверо суток — слава богу, было у кого остановиться, чтобы на чемодане не сидеть. А климат тут суровый — Сибирь, зима, декабрь. Едем скорым, хоть читай, хоть в окно гляди — а в купе рядом, офицеры оперативного отдела терзают гитару:

Я ехал в вагоне по самой прекрасной,

По самой прекрасной земле.

А я смотрел в окно, воочию ощутив, насколько СССР сорок пятого года был беднее, чем РФ 2012. А ведь мы ехали там, где не прокатилась война — на западе, рассказывают, еще во многих местах в землянках живут. И пашут на коровах, или буквально, на себе — техники никакой нет. Все фронт забирал — да и без того, наиболее распространенный автомобиль в хозяйстве, это полуторка, по меркам двадцать первого века, как «газель», ну трехтонка еще — перед «камазом» или «уралом» выглядит бледно. И довелось мне однажды видеть трактор СТЗ, мощностью аж в пятнадцать лошадок — в нашем времени на мотоциклах был мотор сильнее! Но и этого сейчас в большинстве колхозов нет, наша промышленность на мирные рельсы перестраивается, поставки из ГДР только начались — и подозреваю, во многом идут прежде всего в «оборонку».

Но СССР выиграл самую страшную войну. И в той исторической реальности, и в этой. Мы здесь лишь подсобили чуток.

Я ехал в мягком спальном вагоне, комфортом не уступающему будущим «СВ». А ведь бывало куда страшнее:

« Мы выехали морозным утром 28 января. Нам предстояло проехать от Ленинграда до Борисовой Гривы — последней станции на западном берегу Ладожского озера. Путь этот в мирное время проходился в два часа, мы же голодные и замерзшие до невозможности приехали туда только через полтора суток. В дачных, не отапливаемых вагонах, температура же в те дни не поднималась выше 25 градусов мороза.

Была ночь. Доехали, кое‑как погрузились в грузовик, который должен был отвезти нас на другую сторону озера (причем шофер ужасно матерился и угрожал ссадить нас). Машина тронулась. Шофер, очевидно, был новичок, и не прошло и часа, как он сбился с дороги, и машина провалилась в полынью. Мы от испуга выскочили из кузова и очутились по пояс в воде (а мороз был градусов 30).