Иван Оченков: Приключения великого герцога мекленбургского Иоганна III

- Ваня... Ваня... - завывает довольно неприятным голосом.

- Чего тебе убогий? - спрашиваю максимально вежливо для данной ситуации. Вот откуда он мое имя прошлое знает? Хотя как откуда у меня и сейчас такое же.

- Ваня дай копеечку!

- А тебе зачем? все равно или пропьешь или потеряешь. - Отвечаю, (блин кто меня за язык тянул связываться, дал бы медяшку и дело с концом).

- Дай копеечку, не жадничай. Я тоже сарафан одену и в скоморохи пойду.

Чего? Или это он про мое бегство от стражи Кляйнештадта? А знает откуда?

- А потом на боярской дочке женюсь. Сам в бояре выйду. Дай копеечку, Ваня!

Твою мать!

- А потом воеводой стану.

У него, что и впрямь дар? Хотя...

- Ваня дай копеечку я у тебя на свадьбе погуляю.

Блин да он дуру гонит, вон реально глаза безумные. Кидаю юродивому талер.

- Молись за меня юродивый. - (Если он сейчас про царя Ирода что-то скажет, не посмотрю что место святое).

- Помолюсь, помолюсь батюшка.

В безумных только что глазах уже подобострастие и радость от удачного развода.

Тьфу, пропасть, чуть не уверовал, с перепугу. Нет, так можно и в дурку загреметь, хотя с учетом того что я второй год в чужом теле, то мне там самое место.

Между тем окружающие смотрят на происходящее с таким пиететом, как будто если не сам Христос спустился в компании ангелов, то, как минимум, один из апостолов. Я собираюсь отправиться домой, если можно так назвать выделенный мне под проживание большой бревенчатый терем, но внимание окружающих привлекает появление митрополита. Люди вокруг при виде митрополичьей процессии опускаются на колени, прося благословения и только я стою... как дурак. Что-то надо делать, Исидор как не крути князь церкви и очень большой духовный авторитет. Не нахожу ничего лучше как сняв шляпу отвесить поклон какой был бы приличен лицу равному мне по положению. Вид, наверное, при этом у меня преглупый, а среди народа слышится шепоток "ишь как басурманина корежит от ладана-то"! Аут, приехали, зовите экзорциста блин! Митрополит задерживается на мне глазами и неожиданно благословив меня уходит, пока я хлопаю глазами. Но видимо митрополит со мной не закончил и ко мне мелким шагом подходит служка неопределенного возраста и тихо на хорошем немецком языке говорит:

- Ваше королевское высочество, его преосвященство просит вас удостоить его визитом и беседой.

Я иду за ним, слыша за спиной перешептывания прихожан. Наконец мне это надоедает и я, обернувшись, поднимаю вверх руку и замогильным голосом провозглашаю:

- Вот что крест животворящий делает!

Позвавший меня на беседу митрополит Исидор человек не простой. Бывший прежде игуменом Соловецкого монастыря он сначала приводил войска к присяге Федору Годунову, а через два года венчал на царство Василия Шуйского. Именно он был инициатором договора со шведами, но он же руководил обороной города от них, когда понял, что шведы хотят под шумок захватить Новгород. И хорошо, надо сказать, руководил, если бы не Васька Бутурлин, Делагарди до сих пор бы под стенами топтался.

Смотрит строго, как будто сверлит глазами. Ну, этим меня не проймешь, я стою, как послушник перед патриархом глазки потупил, вся фигура выражает смирение, хоть пиши с меня кающегося грешника. Наконец Исидор прерывает молчание.

- Откуда ты ведаешь наш язык иноземец?

- Я знаю много языков ваше преосвященство. Ваш ничем не лучше и не хуже других.

- Ты говоришь на нем не так как мы, но так будто он для тебя родной. Но это ладно, что ты иноземец от нас хочешь.

- Меня послал его величество король Густав...

- Это ты Одоевскому рассказывать будешь. - Перебил меня митрополит. - Зачем тебя послал свейский король я ведаю, я спрашиваю чего тебе надобно? Почто ты смущаешь души христианские? Зачем смуту сеешь?

- Я смуту сею? - Возмутился я. - Да вы батюшка с этим и без меня хорошо справляетесь! Сегодня одному царю крест целуете, завтра другому, то поляков зовете, то шведов. Даром что третий Рим!

- Ко мне надобно обращаться не батюшка, а Владыко. - Наставительно говорит явно обескураженный моим напором Исидор. - Кто ты такой, что бы судить нас? Разгневали мы видно господа нашего, что послал он смуту на Русь святую. Сколь годов длится смута, отчаяние владеет умами и нетверд народ в вере.

- Ничего недолго осталось. - Отвечаю я ему. - Вот выгонят ополченцы поляков из Москвы, выберете себе нового царя, ну и заживете по старому. Не сразу конечно, но заживете.

- Откуда знаешь сие?

- Откуда, откуда, от... знаю короче! И знаю, что на господа ты Владыко напраслину возводишь, не он виноват в ваших бедах, а вы сами.