Дмитрий Абрамов - Дорогой Леонид Ильич. «Большой Сатурн»

Проблема оказалась в том, что башня у танка открыта, люки на распашку, а вот люк мехвода [10]закрыт и башенного ключа [11]ни у кого нет. А из башни к мехводу пролезть проблема – там надо кассеты АЗ [12]демонтировать, а итальянец с испанцем этого не умеют. Соответственно и танк не завести.

Приходится вспоминать молодость, снимать зимний комбез, нырять головой вперёд в люк наводчика, обдирая пальцы о холодный металл снимать кассеты АЗ. Ничего сложного (по наставлению по эксплуатации), но дико неудобно. Через 10 минут, потный, в ссадинах и свежепорванном летнем комбезе и вывернутыми суставами, полковник лежит на животе на мехводовском сиденье и упирается лбом в педаль сцепления. Ещё 5 минут, полковник, изображая йога, умудряется открыть злосчастный люк изнутри. Пытаемся завестись. Хрена. АКБ – сдохла. Пуск воздухом – опять мимо, не крутит. Укры что ли его с лета не заводили? Пускаем комбинировано – АКБ + воздух – ура! Крутит стартер, проснулась шестьдесятчетвёрка.

Видел пару раз как Марко на 72-ке [13]рулить пытался, ну это почти тоже что и этот трофей. Две минуты на инструктаж – и запихиваем итальянца в передний люк. Иван – так-то он Хулио, но здеся на донбасской земле быстро стал требовать называть его по-русски, – на место командира. Он же пулемётчик, вот пусть зенитным НСВТ [14]и командует. А танком и полковник с места наводчика покомандует. Прокрутить АЗ – ух ты – полный и всё ОФ [15], в ручной боеукладке – пусто, ПКТ – на месте нет, зато к НСВТ – 4 короба патронов. Набираем на Р-173 [16]частоту бригады. …ЛЯТЬ! Где шлемофон [17]? …БИСЬ! «Ванюша, где нашёл? В ЗИПе [18]? Молодец, Марко уже дал?». Жизнь налаживается. Экипаж в шлемофонах, к ТПУ подключён, связь с бригадой – есть. Полковник к бою готов, нагнетатель —включён!

А как там бой? Нацики уже сваливают из села. Марко рулит к окраине. Вот по снежной целине бегут гордые укры, догоняя улепётывающие на повышенных газах недобронированные КрАЗы. Разгораются два БТРа со шведским стягом на борту. «Ватники», зачистив крайние хаты, подгоняют храбрых АТОшников редким, но точным огнём из стрелковки. Из-за ближайшей посадки в разгар веселья вылезают три клона нашего трофея, но только они ещё не трофеи и до них с километр. Тыдынц. Хорошо не успел по крайнему КрАЗу выстрелить. Тут бы полковника и срисовали. Танки укропов начинают методично разносить все строения что видят. А Марко за бетонным забором танк спрятал. Видать бывший машинный двор бывшего колхоза. Рядом бетонная эстакада, длиной метров 30. Направляем танк на неё. Пока несколько секунд танк движется по эстакаде – полковник успевает выстрелить. Сразу после выстрела танк съезжает, и украм не видать нахала. А за забором, над посадкой растёт чадный дымный столб. 22-й! Счёт как у Колобанова [19], только Зиновий Григорьевич за один бой столько намолотил, а полковник за 40 лет службы.

Ещё круг по двору, опять эстакада, выстрел, у укра сбита гусеница. Но засадный танк замечен, и нацики в два ствола начинают ломать бетонный забор. Правда по началу забывают переключить баллистику с БК на ОФ [20]и кумулятивные снаряды просто дырявят тонкие бетонные плиты и улетают дальше в развалины мастерских.

Третий заход. Выстрел. Снаряд разрывается на маске пушки последнего АТОшного танка. Пробития нет. Но двигатель заглох, приборы наблюдения разбиты, и контуженый экипаж пытается покинуть машину. Ваня работает по ним из НСВТ через пролом в заборе. Марко ломает заборы и выводит танк на поле. Оставшийся без гусеницы танк расцвечивается выкинутой из люка белой простынёй. Специально что ли с собой возят? Бой окончен. С права за селом пошли в прорыв танки и БМП второго эшелона. А нам необходимо дочистить село, построить пленных, передать их комендантской службе, собрать трофеи, пополнить БК и только потом догонять ушедших в прорыв. Часть нашей пехоты уже закрепилась в посадке, из-за которой появилась укропская броня. Трофейный танк, тоже возле этой лесополосы. Полковник возвращается к подбитым танкам. Вдалеке раскатисто бухает выстрел. Дымная стена встаёт на месте мгновенной вспышки. 122-мм снаряд выпущенный из гаубицы М-30 [21]разрывался не очень охотно, ведь он был из той же партии что и снаряд, выпущенный немцами по советским бойцам 25 ноября 42 года.

Эту гаубицу М-30 вермахт взял в качестве трофея летом 41-го после боёв под Уманью, а снаряды к ней лежали на складе подо Львовом, который захватили немецкие диверсанты. Много пострелять гаубице не пришлось. Сначала она почти год простояла без дела в резерве на Миус-фронте [22], 10 ноября 42-го она уехала в Краснодар на восполнение потерь 17 армии вермахта, к 20 ноября её привезли на передовую под Туапсе. А 26 она с пробитым накатником уже ехала на ремзавод в Тбилиси. До 45-го она простояла на советско-турецкой границе, а после Дня Победы вернулась на арсенал подо Львовом и была поставлена на консервацию. В нескольких километрах от неё на другом складе лежали снаряды 53-ОФ-462Ж 1939 года выпуска успевшие послужить, но не повоевать сначала в РККА, потом в вермахте, потом опять в РККА, ВС СССР, а потом и в ВСУ. За давностью лет ВВ в снарядах уже начало разлагаться и уже не могло обеспечить заявленные при создании 1000 убойных осколков и зону сплошного поражения радиусом в 50 метров. Снаряд разорвало всего лишь на 520 осколков, но полковник был всего в 12 метрах от места взрыва.