Ратислав Пашков - Неизвестный космонавт и другие правдивые истории, которых никогда не было… Повести и рассказы

Следующим шагом стало бегство в другой регион. Мы нашли себе небольшой городок на берегу моря, где был хороший климат и, практически, не было азиатов. Да, были кавказцы, но тут они были коренными жителями, и вели себя в своём доме гораздо более достойно, чем те из них, кто переселялся в Москву и Подмосковье. Денег от продажи особняка на Рублёвке, хватило на огромную квартиру с видом на набережную, качественный ремонт и прекрасное оснащение квартиры необходимой техникой и мебелью. Новая машина и приятные соседи дополняли уверенности в правильности выбора места жительства. Казалось бы, жизнь снова налаживается. Но про бизнес пришлось забыть, уехав из Москвы. А найти работу, когда тебе уже далеко за сорок, не так просто. Идти каким-нибудь халдеем к местным воротилам не хотелось, да и не приглашали. А трудиться физически не позволяло подорванное здоровье. В последние годы, то ли от нервов, то ли с возрастом, я просыпался с болью и с ней же засыпал. Пара перенесённых инфарктов, диабет, опухоль в боку и дикие скачки давления, разрушали организм и не давали наслаждаться морскими пейзажами и тихой семейной жизнью. Особой необходимости сразу искать место работы не было, деньги ещё оставались. И я целиком и полностью отдавался своим увлечениям – путешествиям, книгам, театрам. С последним в тихом морском городе было совсем плохо. Поэтому я часто уезжал в Москву, проведать матушку и друзей, а заодно посещал свои любимые театры – ЛенКом, Сатиру и Сатирикон. Не брезговал «Табакеркой» и отдельными спектаклями с участием любимых актёров в других театрах. Несколько лет пролетели в относительном счастье и покое. Но потом случилось то, что должно было случиться. Деньги закончились. Можно сколько угодно говорить о том, что не в них счастье. Но когда их нет – жизнь становится невыносимой.

Я пытался зарабатывать. Вспомнил о том, что я неплохой тренер по боксу. Дал небольшую рекламу в местных интернет-группах. Детей мне доверили, но взрослые откликались. Однако, денег платить за тренировки, у народа не было. Тяжело сейчас с деньгами у всех, особенно в маленьких городах. Да и здоровье не позволяло отдаваться спорту по полной. Я давал подопечным хорошие упражнения, ставил технику, но вот главного – качественной работы на лапах и спарринги, дать не мог по состоянию здоровья. Мне повезло. Я нашёл-таки достойного ученика. Тридцатилетнего местного сутенёра. Здоровый как кабан, с уже поставленным ударом, но практически мёртвыми ногами, он жаждал заниматься с лучшими тренерами. В этом городе я был вне конкуренции. Мои тренировки нравились Женьку, как называли его все вокруг. Он настаивал на отработке в парах. Лапы я кое-как ему держал, хотя справится с ударами гораздо более молодого и массивного ученика, было сложновато. А отработка в парах давалась через «не могу». Женёк бил не так акцентировано, как профессиональный боксёр, но за счёт огромной массы тела, удары были опасны для здоровья любого человека. Даже через блоки он пробивал насквозь. А уворачиваться было нельзя, нужно было дать ему прочувствовать удары, за которые он щедро платил. По крайней мере, по местным понятиям щедро. И я терпел. Стиснув зубы и отключая восприятие боли, я стоял до последнего удара. И не подавая вида, благодарил за тренировку и брал честно заработанные две тысячи. Закончилось всё третьим инфарктом и долгим лечением в больнице. Мы проходили ближний бой, самое слабое мест в образовании российских боксёров. Было важно, научить Женька, акцентировано вкладываться в удары всем весом тела на короткой дистанции. И он старался. А я терпел. Сквозь локти трещали рёбра. Больное сердце содрогалось от каждого удара. Внутренние органы, казалось бы, осыпались в трусы после каждого бокового удара. Женёк наслаждался. Ближний бой ему явно удавался на славу. Я уже ничего не чувствовал, просто механически держал стойку и старался не опускать руки. А он бил и бил. Я успевал хвалить его самые лучшие удары и едва сдерживал желание заорать от боли. Домой я добирался несколько часов, постоянно останавливаясь, чтобы отдышаться. Дышать было больно. Грудь сжималась при каждом шаге.

Приехавшая неотложка успела доставить меня в больницу. Обширный инфаркт, после которого я восстанавливался больше года. Справедливости ради, надо заметить, что Женёк не бросил меня в трудную минуту. Он немало денег дал эскулапам, чтобы меня лечили качественно и поставили на ноги. Но тренировать я больше не мог.