Михаил Алексеев - Стилет для «Тайфуна»

Лаврентий! Вот товарищ Ракутин только что в очередной раз доказал, что не зря ест генеральский хлеб с маслом, а что в буржуазной России делает твой человек? Как его там…

– Майор Воистинов, товарищ Сталин! Как и положено, работа органов не столь зрима, но она существенна. Конкретно по работе Воистинова: вопрос с предателями Родины закрыт. Сейчас товарищ Воистинов занимается укреплением материальной базы нашей науки. Вычислительный центр, созданный с помощью и на оборудовании союзников, работает круглосуточно. Наши ученые и конструкторы, допущенные к его возможностям, практически живут там. По запросам товарища Воистинова союзники по каналам связи перекачивают гигантские объемы информации. Даже если по какой-то причине Портал закроется, мы уже стали обладателями огромного массива знаний. И в данный момент успешно перерабатываем их, применяя к нашей действительности. Кроме этого, он закупает у союзников спецоборудование для наркомата.

– Хорошо! Как там поживает товарищ Хрущев на Чукотке? Вы там за ним присматривайте, а то он или оленеводов поднимет на мировую революцию, или признает их всех врагами народа. Оба варианта нас не устраивают.

– Органы контролируют ситуацию, товарищ Сталин.

10 ноября 1941 г.

Особый район

История с увольнительной для Степана имела продолжение. Едва он успел после беседы в особом отделе появиться в расположении роты, как тут же был вызван к комбату.

Тот хмуро кивнул в ответ на приветствие и коротко обозначил причину вызова:

– Иди к комполка!

Пришел, доложился полковнику Репринцеву. Тот вышел из-за стола, поздоровался с ним и закурил, прохаживаясь по кабинету. Гришин все так же стоял посреди комнаты.

– И что мне с тобой делать, Гришин? Все вроде правильно – разрешение у тебя имелось. Правда, подписано не мной, а комдивом, но он в своем праве. В этом-то и закавыка. По форме все правильно. А по факту – оставление части в военное время. Какие увольнительные могут быть? И особисты молчат. Что странно в нашем положении. В общем, так. Наказанием тебе будет то, что я вычеркнул тебя из списка на выдвижение на должность командира батальона. Хорошо хоть капитана успел получить до своей увольнительной. Что-то не вижу на твоем лице огорчения? Ты хоть бы изобразил его, а то стоишь и чуть не лыбишься, когда командир тебе выволочку делает. Неуважительно это по отношению к вышестоящему начальству. Ладно! Тебя сейчас хрен прошибешь!

Репринцев замолчал, затягиваясь, а Гришин поймал себя на мысли, что действительно улыбается. Быстро согнал улыбку с лица, сделав его серьезным и озабоченным.

– Как там?

– Не понял, товарищ полковник? Там – это с той стороны или в семье?

– Ну, начни, как там с той стороны.

– Хорошо там! Войны нет. Живут богато, хотя жалуются, что это не так.

– Ну, человек – такая скотина, быстро к хорошему привыкает и требует еще большего. Как жена? Дети?

– Тоже хорошо!

Гришин вздохнул и продолжил:

– Только вот привыкнут там к той жизни – мультикам по телевизору, хорошим игрушкам, красивой одежде – трудно будет им в нашей жизни.

– Ничего, если эта дырка во времени не закроется, все тут будет. Посмотри, какие казармы строят! Парки для техники! Обещают полковые городки построить, как фронт с нами соединится. А дивизия наша теперь тут пожизненно будет Портал и Особый район охранять. Так что сам понимаешь. Ладно, иди служи!

– Слушаюсь!

И Степан вернулся в свою роту, где все уже знали, что ротный нашел жену, детей и даже побывал на той стороне, и по-хорошему завидовали. Особенно те, у кого родные остались под немцами.

Все пошло своим чередом – занятия по боевой и политической подготовке, наряды и караулы. Рота пополнялась до новых штатов, и Гришин лично распределял новых бойцов по взводам, стараясь не ослабить костяк ветеранов. Новички прибывали в основном из Пограничных войск южных, сибирских и дальневосточных округов. Они были уже знающими службу бойцами, но, естественно, не имели именно фронтового опыта. Все ожидали поступления новой техники. 87-й полк уже получил весь комплект БТРов, следующим на очереди был их 252-й полк. Неожиданно, в один день, у соседей забрали все бронетранспортеры и передали в одну из частей 20-й армии. Люди ничего не понимали. Слухи ходили самые разные – от скорого расформирования еще до конца не сформированной их дивизии и перевода полков снова в войска охраны тыла уже 20-й армии до версии передачи личного состава в состав формируемых мотострелковых дивизий все той же 20-й армии.