АЛЬБЕРТ - Розыскной десятник. Средневековый детектив

5.

Изограф молодой и красивый. Аккуратная бородка, вьющиеся каштановые волосы, длинные чувственные пальцы. Шрам от правого глаза до губ, след удара оружием. Мужественный взгляд.

Смотрит на модель, пронизывает, нежит душу. Подбирает слова, которые ждут. Смущает, околдовывает, берет в плен! Падшая, но счастливая, может первый и последний раз в жизни. Потом снова к курам, свиньям, долгам, запаху надоевшей похлебки и вару, разъедающему руки и глаза при стирке одежды. Рисует и читает вслух менестрелей, только одной. Ещё картины…

Холсты и доски развешаны по стенам, стоят по углам, втягивают в себя, поят непонятной силой. Желание больше, ощущение острее! Картины в доме Изографа не те, что в церкви и у заказчиков. Круги, линии, точки, чёрточки – в глазах рябит. Огромный красный круг в верхнем правом углу – солнце, поднимающееся по диагонали с чёрного поля – вспаханной мокрой земли.

Изображение перед глазами модели, со спины теплое проникновение изографа, шелком скользят его губы по затылку и плечам. Путешествие огрубевших кончиков пальцев по тонкой коже лица, груди, живота и, замершим в ожидании, волоскам – всего два часа в мастерской, вся жизнь. Вновь и вновь быть с ним, но этого не повторится. Муж, положение в обществе, постыдность исповеди…

6.

Десятник записал все имена в два столбика. В правый – кто ходил к Изографу, в левый – нарушительниц спокойствия. Проставил даты, отметил, кто и сколько раз. «Д» – означало «девица», «М» – матрона, замужняя. Особые знаки означали сословие или занятие мужа – скорняк, золотарь, портной, булочник, мясник, купец, даже секретарь городского совета и домовладельцев пятеро. Илона, молодая супруга престарелого дядюшки главы Совета. Пометок присваивать не стал, огласка пока не нужна. Себе дороже. Но в список внёс.

Все перечисленные, после встреч зачастили на исповедь, каялись.

– Возжелали близкого своего, – рассказывал, хвастаясь Преподобный. – Если даже в мыслях допустил – грех. Слова спасителя! Конечно, мимо ушей пропускать нельзя. Отчитывал заблудших, напоминал о супружеском долге и чести, стращал карами загробным и при жизни. Наказание определял, кому читать «Аве Мария» с голыми коленями на осколках, кому на воде поститься. Соответствующие евангельские притчи читали вместе, добрый совет давал – преодолеть постыдные мысли, можно только угодив мужу, господину своему, выполнив все что пожелает. Пускай даже противно. Женщина, по рождению, сосуд зла, скопище разврата и похоти. Покаяние за первородную вину, долг и предназначение – родить дитя, заботится о хлебе насущном, трудиться в поте лица, благодарственные молитвы возносить. В слезах уходили, осознав…

Складывалось следующее. Приехал Изограф в город, приступил к работе, частные заказчики пошли, начали захаживать к нему посетительницы, кое-кто не раз. Через месяц-полтора, женщинами обуревает странность. Поведение меняется, раздражительность и агрессивность. Нападают на тех, у кого есть красное в облике… Опоил? Изограф бывал в Америке. Сам рассказывал о путешествии. Со знатоками искусства делился впечатлениями, что видел на стенах старых индейских городов росписи, яркие, красочные. Может, он первый бесноватый, адепт язычества и поклонения кровавым идолам?

Не смог доучиться Десятник в университете, семья бедная, денег не хватило. Хотя до знаний хваткий был. Библиотека в доме. На видном месте – «О душе» Аристотеля. Рядом – «Сумма философии» доминиканца Фомы Аквинского, «Сумма логики» францисканца У. Оккама, «О душе и жизни» испанца Вивеса и «Опровержение опровержения» араба Ибн Ружда. Резные переплеты затерты.

За долгие годы службы в суде – повидал! Обманщики, воришки, грабители, душегубы и насильники, как их земля носит. И у всех цель – деньгами завладеть, потешить себя удовольствием. Любое действие привязывается к сатане, черт попутал – оправдание. А где господь? Почему позволяет гибнуть и страдать невинным? Эти мысли для тишины и одиночества. Поделись Десятник с кем, давно б на костре оказался. Времена не те уже, инквизиция дремлет, да глазком одним посматривает. А охотники найдутся доложить! Не только драки разнимать его обязанность, но и сбор торговой пошлины. Хлебное место!

Версию бесноватости не исключать, причина и у нее есть, но подумать следует крепко, какую цель преследует Изограф. Богатые гостьи. Денег всегда не хватает, можно вытрясти дополнительно. Так. Бедные почитательницы? Речи о деньгах не идёт… В обоих случаях – может быть только страсть. Сердцеед, обольститель. Жеребец! Не подлежит такое суду… Не украл, нет жалоб, нет насилия, не выманил обманом деньги. Наказание – только душеспасительная беседа в церкви. Или нож под ребро от мясника-рогоносца. Если случится, судить будем уже опозоренного мужа.