Михаил Александрович: Сказки дядюшки Гарцештейна

И тут я тоже обставил технарей. Мне нужно было на осциллографе выставить импульс точного размера, я выставил. У меня на УПК был как раз гетеродин — маломощный такой генератор промежуточной частоты — который отделял высокую частоту от низкой! А мне, обратите внимание, надо было следить за качеством этого отделения! И тут начинались главные трудности: откуда-то появлялись помехи. Моей задачей было от них отстроится. Я брал метлу и начинал их отгонять. Мои сослуживцы страшно завидовали мне, так как более успешно бороться с помехами, чем это делал я, ни у кого не получалось!

— Я также должен был следить за импульсом гетеродина, — увлёкся рассказом оратор, твёрдости и уверенности его голоса, наверное, тут смог бы позавидовать и легендарный Левитан, ибо ему удавалось легко перекричать неслабый такой хохот зрителей, — тонкостей я не понимал, ибо не технарь, но длину и высоту импульсов наблатыкался выставлять лучше технарей. А уж про ширину импульса лучше и не рассказывать. Я её выставлял на глаз более точно, чем это делали мои сослуживцы с микрометром! Схему мультивибратора, помню, нарисовал и объяснил. Так прямо и нарисовал на том единственном ламповом пентоде, на котором в те годы её только и собирали! ПРОВЕРЯЮЩИЙ ПОСТАВИЛ МНЕ 5 И НЕ ПОВЕРИЛ, ЧТО Я ГУМАНИТАРИЙ.

— Да, а планшитистом на боевом планшете я сразу стал лучшим в бригаде, т. к. вызубрил угол места, который другие планшетисты определяли по линейке и орал так, что в Автобате — посёлок Балаклавы — было слышно, даже, заметьте, в костюме химзащиты меня было слышно. Меня, кстати, специально в этот костюм одевали. С противогазом, естественно. И всё равно я кричал громче, чем мои неодетые сослуживцы!!! Меня так они уважительно и называли: Миклимаус-горлопан!!!

— Я СЛУЖИЛ ВСЕГО ГОД. БОЛЬШЕ ЭТО ВСЁ МНЕ В ЖИЗНИ НЕ ПОНАДОБИЛОСЬ, НО ДО СИХ ПОР (прошло почти 45 лет) ВСЁ ПОМНЮ.

ФЕРШТЕЙН?

Тут в коридоре послышался какой-то шум, открылся глазок в двери и раздался голос санитара:

— Это Вам Кащенко или где??? Если я ещё услышу хоть малейший шорох, то крикунам оденут смирительные рубашки, в рот воткнут кляпы, а в задницу, в общем, вы знаете что туда воткнут! Всем спать!!!

Ответом была тут же установившаяся мёртвая тишина в палате...

Эпизод 2

И снова — вечер. Палата — та же. И снова недавно прошёл врачебный обход. И вновь больные в люлях лежат. И наверняка все чего-то ждут.

— Дядюшка Миклимаус, — опять раздаётся уже знакомый нам тонкий писклявый голосок, — а чем сегодня нас порадуешь? Помнится, ты недавно обещал нам рассказать о причине, по которой тебя упекли сюда.

— Ну, да, — тут же подал голос Валуев, — а то мы все тут в непонятках... Да и странный ты какой-то фраерок, скользкий весь такой. Итак, мы слушаем тебя...

— Знаете, — после небольшой паузы ответил Гарцештейн, — во всём перманентно виноваты оруженосцы патернализма, апологеты авторитарно-тоталитарного, которые пожаловались вертухаям-сталинистам на мои гениальные фельетоны-перформансы, первооткрывателем которых я и являюсь! От зависти к моей несомненной гениальности они и настучали на меня! Они говорили, что у меня не всё в порядке с головой в своём доносе. Но у Гарцештейна всё в порядке. Квалифицированные читатели ценят его творчество. Не даром же я в своё время получил национальную Литературную премию "Золотое перо Руси" в номинации "Юмор", тут я и стал серебряным лауреатом за серию пародий. Мог бы и золотым стать, но мне не дали это сделать окопавшиеся там апологеты авторитарно-тоталитарного, подсунувшие своего абсолютно бесталанного кандидата, который и стал их стараниями золотым лауреатом! Они даже забыли, что именно я награждён медалью "За верное служение отечественной литературе" МГО Союза писателей России. Притом, номер её почти юбилейный, как сейчас его помню — 9 999 998-й!!! Тем не менее, это поставило меня в один ряд с такими величайшими русскими поэтами современности, как Джигурда! Слышали о таком? Завидно стало? Чего мне до сих пор не могут простить многочисленные завистники моего таланта!

В рядах слушателей пошли лёгкие смешки, начались перешёптывания друг с другом и периодические кручения пальцем у виска у некоторых собеседников.

— Естественно, — как ни в чём не бывало продолжал рассказчик, — многие мои оппоненты не смогли вынести мою абсолютную гениальность и начали на меня писать жалобы во все инстанции. Я, разумеется, как мог противодействовал их подлым наветам. В ответ, подчёркиваю — В ОТВЕТ, я стал писать простые разъяснения работодателям моих оппонентов, главам их администраций, в редакции местных газет, что находились неподалёку от мест жительства моих подлых обидчиков. При этом, заметьте, НИГДЕ я не требовал наказать их, а просил только выказать общественное порицание моим недругам. Однажды я ехал за рулём моего кадиллака, играя попутно в Интернете с помощью моего смартфона в шахматы одновременно с сорока партнёрами и держа все позиции в уме, но при этом ещё и обдумывал, кому бы ещё написать о моих недругах. И тут, как обычно это у меня и бывает, меня посетила гениальная идея: я решил написать в ФСБ. Но, представьте только моё удивление, эти, кхм, нехорошие люди почему-то переправили моё послание главному врачу того заведения, где мы все находимся. И буквально на следующий день меня сюда и доставили. А дальнейшее вы все и сами знаете. Да, вот ещё, те самые партии, что я играл в той поездке, я выиграл. Ну, кроме одной, которую мой партнёр с трудом свёл вничью. Я даже запомнил фамилию этого игрока — какой-то там Корчной. Так что, заметьте, если бы я стал профессиональным игроком в шахматы, то все эти карповы, каспаровы, ананды и прочие от зависти бы удавились!!! Вот только обидно, что мои друзья — от Чижика до Варсонофьева, даже не почесались в мою защиту.

Читать дальше