Константин Дробиленко - Рулетка. Стимпанк-роман

Никто из рабочих таможенного зала не обратил внимания на появление мужчины с окровавленным лицом и женщиной на руках. Каждый был занят своим делом. Положив свою супругу на скамью у входа, мужчина схватил за локоть мимо проходившего служащего в синей форме.

– Позовите врача! Срочно! У меня…

– Нет времени, сэр!

Работник ловко выскользнул из пальцев мужчины и засеменил в глубину зала. Второй работник только сочувственно покачал головой и, буркнув что-то вроде «ничем не могу помочь», скрылся за ближней дверью. Мужчина растерянно смотрел в зал, и в глазах у него было искреннее недоумение, какое часто бывает у всех приезжих. Его супруга застонала. Муж упал на колени перед ней и что-то прошептал на ухо. Тяжесть огромной ладони обрушилась на плечо заботливому супругу. Это был полисмен, который уже несколько минут наблюдал за парочкой!

– Что вы здесь забыли, сэр? – холодно прозвучал голос откуда-то из-под шлема, скрывающего почти всю голову хранителя порядка.

– П-понимаете… мы на ди-и-ирижабле летели! Народу много набралось. Тьма! Вот. Меня и жену уронили. Да… – поспешно начал объяснять Джон, запинаясь и активно жестикулируя.

– Уходи-ка по доброй воле отсюда. И забери свою девку, – перебил уставший голос стража порядка.

Робость на лице Джона исчезла. Равнодушие окружающих вызвало злость.

– Кретин! – сквозь зубы проговорил мужчина. Он схватил полисмена за воротник и стал трясти. Голова стража порядка болталась из стороны в сторону.

– Девку?! Она руку сломала! Понимаешь ты! Срочно нужен врач!!!

– Пре-кра-ти-те ме-ня тря-сти-и-и-и-и!!! Вы арестованы, сэр, за причинение вреда правоохранительным органам!

Шаг назад, хлесткое движение ногой, и полисмен валяется на полу, схватившись за пах, и беззвучно открывает рот, словно рыба, выброшенная на берег. Сбежались работники зала, побросав свои дела.

– Приведите врача, наконец! Моей жене плохо! Клерки безмозглые! – прервал неловкое молчание Джон.

Вперед вышел один из работников.

– Не беспокойтесь, сэр! Тут есть телеграф. Сейчас я вызову «Экипаж Милосердия», если вы перестанете отвлекать служащих от работы и тихо сядете.

– Наконец-то!.. Вызовите, прошу вас!

– Вызовите подкрепление, – прохрипел полицейский, пытаясь подняться на ноги, но на него никто не обратил внимания.

Через дюжину минут супруги мчались на всех парах по грязным улочкам Лондона в медицинском крытом экипаже. «Отец, ты бы мною гордился», – думал Джон, снова и снова вспоминая, как он разделался с полисменом.

Полагаю, теперь стоит познакомиться с нашим возмутителем безразличия. Джон Уиндер – человек, который слишком велик, чтобы работать лопатой, и слишком низок, чтобы править судьбами. Человек, которого так и тянет перебить во время разговора. Он говорит – его не слушают. Втоптать в грязь, раздавить, уничтожить полностью – вот что желалось более всего, стоило ему произнести хоть фразу. Он приехал из отдалённого пригорода Лондона, название коего нет никакой силы вспомнить: так быстро обрастает этот город предместьями и новыми районами. Конечно же, столица влекла его к себе лучшей жизнью: большой платой за труд прежде всего, а близость к новостям научного и политического миров манила не хуже денег. Три года назад состоялась скромная свадебка с его избранницей, Анной, чья родня не была против, но и не одобряла этот брак. Год назад у них родился ребенок, который сейчас пребывал на попечении у родителей Анны до той поры, пока молодая пара не обзаведётся жильём в Лондоне. Бедность душила, но средств, которые он смог накопить, работая в почтовой конторе, хватило на переезд. Вырваться из захолустного пригорода было целым достижением для Джона. Остальные хлопоты им рассматривались как мелкие недоразумения, которые можно быстро преодолеть и начать настоящую жизнь, чьё безоблачное начало он предвкушал во время полёта на дирижабле.

Экипаж Милосердия состоял из трёх человек: двое врачей, механик-водитель. Никто не говорил. Джон вздыхал и нервно теребил набалдашник своей трости, посматривая в крохотное оконце. Через четверть часа экипаж остановился, выпустив с громким шипением облако молочно-белого пара. Медики подхватили носилки с Анной и молча унесли в здание больницы. Мистер Уиндер едва поспевал за ними. «Ждите», – и хлопок дверью стал вердиктом на неопределённое время.

Прошло два часа, как Джон страдал, ходил из конца в конец коридора и проклинал сегодняшний день, равно как и свою идею о переезде в столицу. Известий из-за полированной двери с надписью «Хирург» так и не было.