Лидия Ситникова - Бог исподволь - один из двенадцати

– Я всецело в вашем распоряжении, господин, – смиренно произнёс клирик, повторно осеняя себя крестом.

– Надеюсь на это, святой отец.

Когда за Ульрихом закрылись тяжёлые двери церкви, охотник не спеша обошёл вокруг строения. Привычно отметил расположение окон – по одному на северную и южную сторону, осмотрел алтарную апсиду с потемневшей крышей-конхой и две крохотные башни, приткнувшиеся по бокам от входа. Южное окно было забрано решёткой, за которой угадывался цветной витраж – немалая редкость для скромной деревенской церкви. Северное окно, закрытое простым мутным стеклом, выглядело достаточно широким, чтобы в него мог пролезть взрослый мужчина.

Но опасность не всегда исходит от мужчин – порой женщины, эти коварно-притягательные создания, обводят нас вокруг пальца, лишая самого сильного его силы, и самого умного – его ума… Козни ли это Дьявола, или сама природа этих созданий такова? О, несомненно одно – даже если Нечистый не приложил лапу к творению их, он испортил их своим пагубным влиянием после…

Ингер хмыкнул. Прекрасные слова для завтрашней проповеди Ульриха.

Не найдя больше ничего интересного, охотник закончил неторопливый обход и двинулся прочь по деревенской улице. В скромном даже в лучшие времена, а ныне полузаброшенном поселении ему отвели не самый плохой угол. Хозяин, крепкий мужик с ватагой ребятни и молодой женой, поддерживающей округлый живот, уже перебрался на соседнее подворье, заняв более просторный пустой дом. На дворе мычала пятнистая корова, которую утром пришла выдоить старшая дочь хозяина. Трогательно покраснев и не смея поднять глаз, она вручила охотнику крынку с молоком и убежала – он даже не успел толком разглядеть её лицо.

Пегая Ромке отдыхала в стойле после дороги из города. Входя на двор, Ингер услышал её ржание – кобыла почуяла хозяина.

День клонился к вечеру, и новая крынка с молоком уже ждала охотника, заботливо отставленная в тень под стеной. Ингер поднял крынку и отправился на конюшню.

Ромке встрепенулась, завидев его. Охотник похлопал кобылу по гладким бокам и поднёс крынку к влажному носу. Ноздри дёрнулись, шершавый язык устремился в жирную белую жидкость, жадно зачерпывая.

– Ну-ну, будет, – Ингер осторожно убрал молоко и погладил лошадь между ушей. – Мне-то оставь.

Кобыла фыркнула и переступила тонкими ногами. Охотник выждал несколько минут, продолжая поглаживать животное и внимательно наблюдая за ним. Ничего – глаза кобылы по-прежнему блестели, бока равномерно вздымались. Ромке прядала ушами, поглядывая на хозяина.

– Умница, – Ингер похлопал лошадь по крупу и, прихватив крынку, вышел.

Молоко тяжело переливалось в глиняной посудине. Оно ещё таило в себе аромат душистых трав и выдаивавших его рук. Охотник поставил ношу на землю и взглянул на соседнее подворье. В пыли за плетнём кувыркались детишки.

– Умница, – повторил Ингер, опрокидывая крынку ногой.

***

«Умница» появилась только с закатом. Оранжевый солнечный шар уже готовился прижечь кромкой горизонт, когда на двор бочком вошла тоненькая девчушка в сером полотняном платье и сером же платке. Корова, недавно приведённая с выпаса, доверчиво повернула к ней голову. Повернул голову и охотник, наблюдая за вошедшей из дома.

Девушка огладила покатый коровий лоб и забрала пустую крынку. Её длинная тень протянулась через двор и коснулась порога.

– Молоко великолепно.

Крынка, глухо ударившись в утоптанную землю, покатилась по двору.

– Я напугал тебя, дитя, – охотник переступил порог, глядя, как девушка полупрозрачными руками кутает лицо в платок.

– Н-нет… – шорох листвы звучал громче, чем её голос, – нет, господин…

– Передай мою благодарность отцу и матери, – продолжал Ингер, – этот дом стал добрым пристанищем для меня.

– Да, господин…

– Ступай, умница, – добавил охотник, глядя, как исчезает за горизонтом верхушка светила, – и пусть хранит тебя Бог.

– Благодарю, господин.

Девушка подхватила крынку и, поклонившись, убежала. Ингер смотрел ей вслед. Девица слишком юна, чтобы врать приезжему охотнику, но именно таких, наивных и юных, используют как орудие в зловредных кознях. О нет, не демоны, а обычные люди, таящие камень за пазухой. Мужчины и женщины, связавшиеся с нечистым бесом мести, запродавшие душу ему в обмен на шанс насолить неугодному человеку.

На всякий случай Ингер ещё раз зашёл на конюшню. Подмешанный в молоко сок белладонны умертвляет не сразу. «Красная заря», что цветёт на рассвете, будучи добавленной в пищу, тут же вызывает страшные мучения. А едкий нектар наперстянки убивает постепенно, учащая пульс, вызывая колики, рвоту и смерть.