Александр Афанасьев - Врата скорби – 3. Книга третья - Следующая остановка – смерть

1 1 Наказание поркой для рядового состава было отменено только в 1937 году – как несоответствующее духу русского флота. Для офицеров порку отменили много раньше – офицер, позволивший себя ударить, считался лишившимся чести. Многие командиры были против. Хотя средство наказания изобрели: за провинившегося всю роту наказывали ночным марш-броском, после чего провинившегося избивали сами нижние чины. Хотя бывало, что и не избивали… на каждом – как блох на собаке. Однако приказ есть приказ, и если приказано вывезти этих отморозков в море – будет сделано. Отморозки тоже ведут себя тихо… понимают, где можно бузотерить, а где нельзя. В подразделении – поддерживалась невидимая для других, но жесточайшая дисциплина – и если бы кто, к примеру, пропустил хоть каплю вчера – его избили бы свои же. Потому как все понимаются: идут по самому краю. Любое их задание – может стать последним, в каждом – они ставят на кон свои жизни – свою и других бойцов группы. Поэтому, за три – пять дней до выхода – устанавливается железный закон: ни капли спиртного, никаких драк, только уход за оружием, изучение карт жесточайшие тренировки…

Каждый – сейчас занят своим делом. Места совсем мало, у каждого – в проходе висит гамак, часто самодельный, и под ним – увязка с личными вещами и снаряжением. Так тесно, что если любой из них встанет – то соседу напротив уже не встать, пока первый не уйдет – да и ему будет тесно. Каждый занимается своим делом. Снайпер их – по кличке Кукан – в который уже раз, угнездившись в своем коконе и подвесив к переборке маленький офицерский фонарик – летучую мышь – перебирает винтовку. Винтовка его – «богемка», богемская самозарядка под германский винтовочный патрон 7,92 и с богемской же копией четырехкратного прицела Цейс с самосветящейся подсветкой – Меопта выпускает отличные копии немецких прицелов за две трети цены, при том, что богемское оптическое стекло ценится не менее знаменитого «Цейс в Йене». Богемская самозарядка – участвовала в конкурсах на пехотное оружие и в России и в Священной Римской Империи. И там и там проиграла по чисто политическим соображениям. Но мелкие страны, которым надо вооружать армию, наемники и солдаты удачи, даже казаки – помнят и любят богемское оружие. Эта винтовка – снабжена германским двадцатипятиместным магазином, сошками от ручного пулемета и ложем с отдельной рукояткой, а не охотничьим. Тоже армейский заказ.

Турок читает. Он собственно такой же турок, как Белкин еврей – когда шашлыки жарят, первый свинину трескает, да нахваливает, мол, куда нежнее, чем говядина. Так то – морские диверсанты могут и кошатиной и собачатиной питаться, и змеиным мясом – на курсах по выживанию даже личинки жуков ели. Но это край, а так – по пятницам они собираются у так называемого «дизельного пирса» и жарят шашлык, в ожидании мотобота, который отвезет их в Одессу.

Турок, как и многие, кто только перешел в русское подданство – очень любит читать. Он всегда читает по-русски. Его отец – нищий феллах, а он сам – офицер флота, в Османской Империи чтобы попасть на флот нужно было такую взятку дать… что никаких сбережений не хватит у нищего феллаха. А его – взяли в училище, научили всему, что должен знать офицер. Он же едва ли не единственный, который тут по доброй воле, а не изгнан с корабля. На вопрос, зачем это надо он пожимает плечами и отвечает – кровь кипит…

Гасила что-то как всегда жрет. У него в карманах всегда что-то есть. Сухари, орехи, иногда шоколад, который он ест неопрятно, пачкая руки. И еще он ленивый как вол – за то и прозвали «гасила», на сленге так называют тех, кто стремится уклониться от выполнения служебных обязанностей любой ценой. Но при всем при этом – он силен как бык, вынослив, практически нечувствителен к боли. Потомок волжских бурлаков, одним словом. Пулемет и одну тысячу патронов в лентах – он кряхтит, но тащит, если нужно – даже бегом. У них в пулеметном расчете – один пулеметчик, второго номера нет, станка нет, весь боезапас – должен носить сам, равно как и оружие. Оружие у него тоже богемское – лентовый ZB30 под немецкую ленту машингевера, сама лента – в мешке со стальным каркасом, на североамериканский манер. Из своего оружия – он может короткой очередью расколотить бутылку с полукилометра. К пулемету – на самодельном кронштейне присобачен примитивный, 3,5 кратности дневной оптический прицел.

Остальные тоже – кто чем занимается. Случайных людей в отряде нет. Нужны авантюристы, которые не могут сидеть на месте – но в то же время и люди, умеющие ждать. Тянуть лямку здесь не получается, их служба – это череда вот таких вот походов, монотонной тягомотины, невостребованности – и взрывной экспрессии ближнего боя, когда – или ты или тебя. Про ближний бой – они знают все или почти все. Они тренировались в недостроенных зданиях, они даже снаряжали патроны нагана отлитыми из воска пулями, перемешанными с краской, и стреляли друг по другу, переодевшись в тулупы. Все они – совершенные отморозки, психологически готовые пойти одному на сотню, на две сотни, на столько, сколько нужно. Как говорит Белкин, когда вспоминает свои еврейские корни: хуцпа, господа, это когда ты убил свою мать и отца, а потом идешь за пособием и плачешься, что сирота. Вот именно так и действуют они…

Читать дальше