Анатолий Логинов - Джеронимо! Книга первая. Война

Но он-то ни с какими инопланетянами не сталкивался и к тому же он практически ничего не помнит о жизни этого… тела. Отрывки воспоминаний, умение говорить и читать… по-английски. Толик-Том засмеялся, представив, что Гарри, тот самый Гена Водохлебов, с которым он играл в футбол, лазил по чужим садам, гонял на великах — инопланетянин. Мозг, казалось, готов был расплавиться от размышлений, когда сработал какой-то защитный механизм и неожиданно для себя Толик заснул. Успев только подумать, что утро вечера мудренее…

Утро, вопреки пословице, оказалось не только нисколько не мудрее, но не приятней, чем вечер. Голова не то чтобы болела, но была словно налита свинцом. На полу остатками вчерашнего пиршества хрустели осколки пары тарелок и стакана. Уцелевшая часть посуды откровенно припахивала. Тело неприятно чесалось после сна в одежде. Двигаться не хотелось, но Толик, еще раз вспомнив любимые ругательства замкомвзвода, прапорщика Мимоходова, все же встал, привел постель в относительный порядок, сдвинул в угол кучку из осколков посуды и наконец, в завершение всех утренних хлопот, принял душ и побрился.

Было не совсем комфортно думать, что все это проделывает чужое тело. Но было приятно снова почувствовать себя двадцатилетним и знать, что ты ничем не отличаешься от остальных жителей этой страны.

«Черт побери, а ведь теперь это моя страна. И что делать?» — к американцам Толик относился двояко. С одной стороны, как к людям сумевшим построить сильное и удобное для жизни государство, с другой — как к врагам его родины, сделавшим все, чтобы ее разбить и унизить. Поэтому оказаться в шкуре такого врага было… неприятно. Но бросаться под поезд было не в его характере, и Толик начал мысленно прикидывать план действий. «Как это называется? Инфильтрация? Штирлиц шел по коридору рейхсканцелярии и никак не мог понять, почему все узнают в нем шпиона. Неужели по ордену Красной звезды, или по буденовке на голове?» — мысли постоянно сбивались на незатейливый юмор, словно отгораживаясь от шокирующей правды.

Закончив бриться, он уже хотел выйти в коридор и вызвать кого-нибудь, чтобы убрали в номере, как вдруг вспомнил о конверте. Судя по солнцу и наручным часам, время было раннее, а значит в военкомат (Толик тут же мысленно поправил себя, напомнив, что военные комиссариаты остались где-то там, в будущем) можно было не торопиться.

Достав слегка помятый конверт, он уже хотел вскрыть его, когда в дверь постучали. Конверт стремительно скрылся под подушкой…

— Кто? — что-то заставило Тома насторожиться. Предостерегающе заныла даже несуществующая рана в боку. Он осторожно подошел к двери, встав, по старой афганской привычке, прижавшись к стене, так чтобы не перекрывать дверной проем. Щелкнул замок…

Дверь рывком открылась и в комнату ворвался… Точнее — влетел, споткнувшись о вовремя выставленную ногу, шкафообразный громила. Большой шкаф падает обычно громко. Не стал исключением и этот случай. Но Толику было уже не до того. Его нога, продолжив прерванное столкновением с нижними конечностями первого нападающего, продолжила свое движение. Неожиданный удар в самое важное для мужчины место заставил второго нападающего согнуться в три погибели. Второй удар, сцепленными в замок двумя руками в основание черепа. Вот и второй упал, выронив большой, блестящий пистолет на ковер прямо под ноги. Толик обернулся, готовый ко всему. Громила уже приходил в себя, пытаясь приподняться. При взгляде на него у любого нормального человека неминуемо возникло бы чувство предсмертной тоски. И Том не стал исключением. Непомерно широкий в плечах, выше среднего роста громила с блестящим кастетом, зажатым в левой руке, пугал одним видом. На низком, с развитыми надбровными дугами лбу начала возникать шишка, а лицо, порезанное об осколки посуды, напоминало зомби из фильма ужасов. Толик мысленно вздохнул и легким, отработанным, плавным движением («настоящее мастерство — не пропьешь!») оказался возле «шкафо-зомби». Удар! Еще один! Прапорщик Мимоходов, вбивавший в него приемы рукопашного боя, остался бы доволен своим учеником. Открывший рот, полный обломков гнилых зубов, «зомби» рухнул второй раз. И застыл, на этот раз навсегда.

Толик печально оглядел окончательно разгромленный номер и выругался вслух. Быстро подошел к открытой двери. Выглянул. В коридоре и на видимом из номера участке лестницы было тихо и пустынно, как ночью в центре Аляски. Ни одного человека, ни звука. Удовлетворенно хмыкнув, Толик запер дверь. Проверил наличие пульса у обоих тел. Естественно, не ожидая положительного результата — настоящий рукопашный бой, это убийство голыми руками, а не балет. Удовлетворенно кивнул, узнав, что не ошибся и, морщась от боли в мышцах, быстро покидал все вещи в чемоданчик, не забыв и конверт из-под подушки. Осмотрел номер, несколько минут подумал — брать или не брать пистолет. Решил не связываться с криминальным стволом и, подхватив чемодан, вышел из номера.