Игнат Черкасов - Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга первая

– То есть он ее читал, но она его не зацепила.

– В его возрасте мало что уже цепляет, перегорел человек. К тому же он с новыми истинами, идеями, теориями и гипотезами встречается ежедневно, при оценке того или иного произведения. Для него уже это серая обыденность, он угас уже давно.

Юра видел, что Сереже уже не терпеться увидеть книгу, но он не спешил. Он редко когда что-либо делал для другого человека по своей инициативе, это сбивало ему цену в глазах собеседника, гораздо приятнее, когда его просили, тем самым выказывая свою зависимость от него.

– Покажи.

Услышав просьбу, Ловцов, с довольным видом, отправился в кабинет отца. Он всегда подмечал такие мелочи, и они его приводили восторг. Открыв сейф, в котором лежало то малое количество оригиналов, он достал нужную книгу и вернулся к Сереже.

– Ого, в металлической обложке. Что за символы по бокам и логотип по центру, я никогда такого не видел.

– Это потому что ты пока что читал книги официальной истории и не знаком с историей второго, закрытого контура власти. Глаз в треугольнике в рамках циркуля сверху и наугольника снизу это логотип масонов, символы по бокам это принадлежность к ложу. И в отличии от современных экземпляров, а именно, все что было написано до первой французской революции можно читать и принимать на веру.

– А почему так, потеряли в своей актуальности?

– Нет, это были идейные люди, но придя, к власти после революций они выполнили все свои задачи, и после использовали уже их. Сначала как канал связи, а после, особенно в наши дни, как вектор направления для богатых тупиц, которые в школе историю не учили. В итоге, считая, что управляют миром, являлись марионетками сильных мира сего. Но повторюсь, в 17-ом веке это были идейные люди, сила жизни которых, может вдохновить на свершения и сегодня.

На протяжении следующих семи месяцев Сережа изучал книгу – «Теория дуализма», плод творения исключительных людей. Чей совокупный опыт убедил и вдохновил его на всю оставшуюся жизнь. Параллельно книге он знакомился с историями закрытых обществ, поражаясь, как немногочисленным группам людей, удалось сплотить усилия и превратиться в субъект, двигающий историю всего человечества в нужном, для них, направлении. Его переставали трогать судьбы обычных людей, проблемы и угрозы, которые таили в себе эти направления к новому мировому порядку и светлому будущему для всех. Его интересовали только личные качества людей, которые на весах истории весили больше даже некоторых стран. Не сталкиваясь ни с чем и ни с кем подобным, поражаясь масштабу и преклоняясь перед их интеллектом, он впитывал в себя, как губка, все их идеи и качества. За этот короткий промежуток времени он был одурманен их личностями, они стали для него непререкаемыми авторитетами, за которых он готов был умереть, а в скором времени и убить.

Изучив историю жизни каждого из авторов, переняв их видение, он в последний раз прочел их труд, их книгу – «Теория дуализма». Эффект был сногсшибательный, его сердце прожгла обида, за столь бесцельное существование. Ненависть и призрение к окружающим его людям, в каждом из них он перестал видеть людей, только животных. Притом не как индейцы по тотемам, а сугубо по их скотской натуре. Настолько яркие чувства он еще не испытывал никогда, они его переполняли и рвали на части. Это его напугало, и он закрылся от всех, престал посещать секцию и даже Юру Ловцова. От всех, кроме матери, но только в силу обстоятельств. Без злобы и укора он на нее и посмотреть не мог. Что эта ограниченная женщина могла дать ему, кроме крова и пропитания. Но собственная беспомощность в этом мире, в этой, уже, ненавистной ему системе, приводила просто в ярость. Он еле себя сдерживал и отчаянно искал выход.

Время шло, итоговые контрольные написаны и сданы и проходили рутинные уроки в конце мая, на которых все шутили, предвкушая летние каникулы, все, кроме Сережи. На одном из последних уроков, как и полагает отличнику, Сережа сидел со своей одноклассницей на первой парте, продолжая игнорировать ее знаки внимания. Тем временем, парни на задней парте, похоже тоже нуждались во внимании. Кидая невзначай словечки типа – русня, перестройщик и все в таком духе. Но Сережа был глубоко в себе, в судорожном поиске выхода. В конце концов, такой игнор стал раздражать парней, и сидевший позади Сережи ткнул ручкой ему в спину и начал медленно давить. Это был гром средь ясного неба, резкая и главное неожиданная боль пронзила спину Сережи, опомнившись и поняв, что происходит, он себе шепнул: