Константин Просветов - Рыцарь Маннелиг

– Турнир этот был хорош, но на памяти моей бывали и лучше. Что сказать. Много горячей молодёжи было, да мало среди них действительно умелых. Прибыли они все показать свою доблесть да умения, а все лавры забрали старики. Так не годится. Я считаю, что не нужно гнаться за лишней славой. Надобно давать дорогу молодёжи, чтобы она могла проявить себя по достоинству пред своими сюзеренами.

Эрик же сидел молча и внимал мудрость герра Маннелига. В его глазах тот был самым умным, самым мудрым и самым сильным рыцарем из всех. И Эрика переполняла гордость за то, что именно у него он служит оруженосцем. Счастье его в этот момент сложно было передать словами. Так они и сидели, пока всё та же красивая служанка не принесла им заказанные яства. Ваганты сегодня не играли, а потому нечему было заглушить, хоть и стихший, шум пьяной толпы. Ели они ни быстро, ни медленно, а так, как полагается при их статусе. И всё время их трапезы рядом с ними кружилась та служанка, будто бы ей от них что-то надобно было, но она не решалась спросить. Герр Маннелиг заметил это, но ничего не сказал. Девушка приметила подобное одобрительное отношение и стала бросать в сторону Эрика более откровенные и явные взгляды. Она так и норовила лишний раз пройти мимо их стола, пытаясь со всех сторон показать свои особые, женские прелести. Эти её действа сильно смущали Эрика, потому, закончив свою трапезу, господа поднялись наверх, в свои комнаты, дабы отдохнуть после долгого пути. От усталости и длинной дороги Эрик решил принять ванну, за место которой в таверне была бочка, которую приносили прямо в комнату гостя. Но Эрику не удалось совершить омовение одному – ему в помощники вызвалась всё та же девушка. Он, было, начал сопротивляться, но столь неискушённый юнец не смог устоять под сильным напором опытной и умелой женщины. И очень скоро он сам того не осознал, как оказался с ней в одной кровати. Разум его был затуманен, а глаза покрыты пеленой, происхождение которой он не знал. Он не стал сопротивляться, у него не было сил дать отпор этой коварной женщине. И как итог – звуки любви разносились на весь трактир. К чести Эрика, надо подметить, что держался он довольно долго, до самой поздней ночи. На следующий день Эрик настолько разволновался, что от смущения не мог смотреть в глаза герру Маннелигу. Юноша в глубине своей души надеялся, что он ничего не слышал. Однако, к великому удивлению Эрика, тот не отчитал его и даже не поднял эту тему, лишь сказав быстрее собирать вещи да рассчитываться за постой. Обрадовавшийся Эрик подобно стреле полетел исполнять указания. Ближе к полудню они покинули таверну, напоследок отобедав там. Когда они проезжали мимо небольшой дубравы, герр Маннелиг неожиданно сказал:

– Пересчитай те деньги, что у нас были, за вычетом расходов на таверну. Нам предстоит длинный путь и нам не раз ещё придётся ночевать в тавернах.

Повинуясь приказу, Эрик начал кропотливо пересчитывать монеты из мешочка, что обыденно покоился на его поясе. Но сколько бы он не считал, всё время цифры у него не сходились. Обеспокоенный этим, он считал раз за разом, пока его не остановил сам герр Маннелиг. Взяв мешочек, он сам медленно пересчитал монеты. Затем, придя для себя к какому-то выводу, он кивнул и спокойно вернул мешочек обратно Эрику. Помолчав какое-то время, он сказал:

– Эрик, перед тем как мы остановились в той таверне, в кошеле было 4 гульдена и 43 гроша. На таверну мы потратили десять грошей. В сухом итоге у нас должно было остаться 4 гульдена и 33 гроша. Но тогда почему же их на самом деле 4 гульдена и 24 гроша? Как ты думаешь, куда пропало целых 9 грошей?

От стыда всё лицо Эрика покраснело как свёкла до самых кончиков ушей. Ему было чрезвычайно стыдно из-за этой пропажи, в которой он винил себя. Но сам Эрик знал, что не потратил в таверне ни одного гроша свыше общей суммы. Да и в кошеле не было дыры, чрез которую могли просыпаться монеты. Значит, эти 9 грошей кто-то украл, пока они спали. И лишь один человек приходил ему на ум. От осознания, он в яростном порыве воскликнул:

– Это была та девушка! Это она могла украсть монеты, пока мы, пока мы… мы. В общем, это всё она! Я в этом абсолютно уверен! Давайте вернёмся и накажем её по закону! Герр Маннелиг!

Но тот лишь покачал головой. Он поднял голову к небу. Было оно совершенно ясное и чистое, совсем как горный ручей. А посреди этого бескрайнего голубого неба величаво восходило Солнце. Светило оно ярко и тепло его лучей проникало прямо в душу, согревая сердце и разум. В такие моменты герр Маннелиг вспоминал своё имение и лицо своей возлюбленной. Жена его была девой крайней красоты, а чистота и добродушность славила её на многие лиги вокруг. Для герра Маннелига она да мать его были идеалами женственности и житейской мудрости. Любил он их всем сердцем и никогда не сожалел о своём решении защищать их ото всех опасностей и напастей всю свою жизнь. Но были и другие женщины, не стоящие быть Леди для рыцаря. Герр Маннелиг понимал это, но ему оставалось лишь их молча порицать. Кидаться на всех с мечом наголо не было верным решением, но и марать свою душу разговорами с ними он не хотел. Это всё равно ничего бы не изменило. Подумав над всем этим, он изрёк следующее: