Юрий Москаленко: Дворянин. Книга 1. Часть 1

Прогулка по Воронежу меня откровенно разочаровала. Помнил, что тут Петр Великий корабли стоил, ну и ожидал… нечто. А оказался заштатный городок этого времени тысяч на тридцать-сорок жителей с двумя, на мой взгляд, более или менее нормальными улицами. Фильмы по Дикий Запад можно снимать без декораций, пронеслось в моей голове. Чёрт, вот же всякая фигня в голову лезет. В конце одной «нормальной» улицы Дворянской и находился доходный дом купца Самохвалова. В нём я и снимал «меблированную» комнату. Вот так. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Нашёл почту на углу здания и забронировал билет до Тулы на проходящую почтовую карету. Здесь меня, оказывается, знали и только поэтому и забронировали билет без паспорта. Сейчас путешествовать по России и здесь не так-то и просто. Без паспорта – никуда…хотя это распространяется на все времена. Учтём. Обошлось мне это удовольствие в один рубль двенадцать копеек серебром, то есть четыре рублями ассигнациями. Отправление через два дня.

Дальше прошёлся по промтоварным магазинам. Убогость не только самих магазинов, но и отвратительное качество, и количество товара поражали. У нас в сёлах магазины и то лучше бывают. Было и заграничное, но очень мало и стоило…в общем… «несусветные» деньги. Пришлось раскошелиться на кожаную вализу польского производства. В это время Польша не заграница, но всё равно. Курица не птица, Польша не заграница – так, по-моему, было в СССР? Ну, и тут так. Это «чудо» между саквояжем, чемоданом и коробком, прошитая и сшитая толстыми нитками с внешней стороны, обошлось в два рубля семьдесят две копейки.

Тут меня ждал ещё один сюрприз в разнице между серебряными деньгами и ассигнациями, составляющей один к трем с половиной, но именно серебряными. Вот же тут морока с деньгами. Обратил внимание, что ходит всё. Есть ассигнации, ходят облигации, деньги из драгоценных металлов и не только российских. Русские медные и какие-то металлические «пряжки». Как в этом не запутаться мне пока не понятно. А плюс ещё ходят и разные местные деньги купцов. Каждый расплачивается, как может или как у него примут. Надо быть крайне осторожным. Я же смотрел по телевизору, что перед Крымской войной была проведена денежная реформа, наверно, в Воронеж не дошла. Или ещё не дошла?

Ещё раз всё внимательно осматриваю. Заодно и начинаю прикидывать, что бы такого начать выпускать, чтобы заработать. Но вот беда. Начинаю понимать, что движения деньги – товар – деньги, тут почти отсутствуют из-за ограниченности и того и другого. Ага, вот поэтому тут так много разных денег и суррогатов и ходит.

Разочарованный, а оттого ещё более уставший и злой, возвращаюсь «домой». Снимаю с головы цилиндр и хотел его зашвырнуть, куда подальше, но вовремя остановился. Тут же пожаловал Самохвалов и отдал мне тридцать пять рублей ассигнациями и пятьдесят копеек медью. Вот такая приятная неожиданность. А когда шёл разговор о продаже, я и не думал, что подразумевается серебряный эквивалент. Впоследствии я узнал, что продажа оружия, подразумевает его продажу за серебро, золото или платину. В общем, и тут купец схитрил.

А следующий день я потратил на мелочные сборы и подготовку к путешествию. Отдохнул. При этом стараюсь лишний раз «не светиться». Отдал распоряжения Спиридону разбудить меня пораньше и лег спать.

Вот я и стою рано утром на почтовой станции, и смотрю на эту «тарантайку», и не решаюсь в неё залезть. Да она же на первом повороте развалится, а тем более с нашими-то дорогами. Вещи уложены на крышу «лимузина», и я, тяжело вздохнув, лезу внутрь. Всё, прощай Воронеж, встречай меня Тула. Поехал знакомиться с Левшой.

Моими попутчиками были двое разодетых как попугаи офицеров разных родов войск, едущих в Москву. Рядом же со мной сидит тучный купец в тёмных серо-синих шароварах, пёстрой красной рубашке и тёмно-зеленой жилетке с часами-луковицей в маленьком кармане на животе и с цепочкой. Часы чуть-чуть высовывались из кармашка. Купец следовал в Тулу сделать какой-то свой заказ. Сначала я хотел познакомиться с офицерами, а заодно, и посмотреть их оружие. У одного был какой-то широкий меч с бронзовой загнутой рукояткой. У второго – рапира, наверно, времён мушкетёров. С витиеватой разукрашенной гардой серебром и чеканкой. Явно трофей предка с заграничного похода при Александре против французов. Но офицеры так презрительно смотрели на меня, что сразу отбили всякое желание с ними общаться. Сам купец же почему-то робел в их присутствии.