Александр Емельянов - Регент империи - Война

Но его военный госпиталь, теперь его имени, пошел с моим кавкорпусом – в глубокие тылы германских войск…Когда через неделю непрерывных, ожесточенных боев, мы наконец то замкнули кольцо окружения под Варшавой, в котле оказалось около трех четвертей миллиона только рядовых солдат пехотных частей ландвера…выдержали они окружение только два месяца, до первых морозов начала зимы 1913 года….И поляки, уже пока понемногу, но уже стали остывать от неимоверной «любви» к оккупантам…

И тогда, то тут, то там…стали стихийно вспыхивать бунты неповиновения и мятежи польских мирян и крестьян, которые немцы и их прихлебатели из местной, компрадорской буржуазии, стали подавлять с невиданной жестокостью…пролилась первая кровь и поздней весной 1914 года Польша взорвалась! И вскоре, в первые части, держащие оборону от внутренней группировки германских войск стали приходить польские ходоки…

– Помогыте, руссыне братове! – на мужиков было жалко смотреть…ведь пакостна роль русского солдата – спасать чужие задницы из дерьма, в которые оные влезли по своей доброй воле? Да ещё и по горло!?

– Ну что, братцы, поможем братьям – славянам скинуть иноземное рабство? – вопросительно скажет на пресс – конференции мой тесть, обращаясь к многотысячной толпе на Торжестве, устроенном на Ходынском поле, посвященном годовщине успешного окончания Русско – Японской войны…

– Дак чегой того…а почему бы нет? – почесал тыкву неплохо одетый господин, хлопнув своей добротной бобровой шапкой о землю – Пиши писарчук, в Добровольческий корпус подаю заявление, государь!? – низко поклонившись в сторону трибуны, он сказал – Не оставь милостью своей мою Семью? Тогда я пойду за войском твоим хоть на край Земли, хоть за море – Окиян, мериканца воевать! За правду…верно я говорю люди? – поклонился он толпе…

И тут, вторя ему, грохнула моя песня – «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой!»…Все, кто был на Ходынке, онемели…Песня рвала душу простого человека в лоскуты, вызывая реки слез…Даже император прослезился, шепча молитвы и между делом прошептал, обмениваясь взглядами с Бенкендорфом – Ай да наш сукин сын! И опять оно к месту…

Прямо с Ходынки уходили на Западный фронт три Добровольческие пехотные дивизии полного штата, экипированные тут же…под марш «Прощание славянки»…плакали все! Император вместе со своим народом…И вся страна встала на дыбы, как разъяренный медведь – ушкуй…На рекрутские пункты выстраивались длиннющие очереди, которые занимали порой даже на ночь…Эшелоны везли новоявленных рекрутов на сборно – пересыльные пункты, затем на двухмесячные подготовительные пункты, сиречь – учебки…И только потом в бой…шел только всего второй год Первой Мировой Бойни….

Каково было удивление немцев, когда к истечению первого года войны Сила русских не падала по экспоненте, как предсказывали в Генштабе, а наоборот, становилась все сильнее и сильнее? Все очень просто?! На каждом участке фронта, каждая часть через три месяца заменялась свежей, из частей второго эшелона, а первого – отводились в тыл, полностью обновляя все тяжелое вооружение, за исключением крупнокалиберных, тяжелых стационарных систем…

Ремонт, отдых на месяц и их перебрасывали в пределах фронта…Так люди предохранялись от боевого выгорания психики, а следовательно, сохраняли его на достаточно приличном уровне…И вот…настал момент, когда с небес на позиции частей посыпалась белая крупа. Для русичей – вещь привычная и обыденная. А вот для их врагов – еще тот вопрос на сто тысяч?

Немчура привыкла к комфорту, утренней чашечке кофею, закуске…они жутко соскучились и по кофе и по дебелому телу своей фрау Марты…А на фронте? Мало того, в котле под Варшавой скопилось почти две сотни тысяч окруженных немцев, так и границы этого котла постепенно, километр за километром…хутор за хутором…городок за городком, сжимались…словно веревочная петля висельника, в роли которого выступили самые отборные ударные части ландвера!

Все попытки вырваться из этой воистину эпохальной западни им никак не удавалось!…И вот однажды, в ночь накануне Католического Рождества….

– Хайнц! – рявкнул фельдфебель части №8 пушечной крупнокалиберной батареи ландвера 122-й дивизии, отправляя новобранца Хайнца Гудериана в поиск пропитания для его роты в поселок местных аборигенов…поляков, что ли? В сопровождение ему дали пару таких же. как и он – молокососов из провинции, так заносчиво считали те немцы, что были призваны из центральных провинций и земель Кайзеровской Германии…