Юрий Москаленко: Контрабандист Сталина Книга 2

Сижу в комнате, дожидаюсь Потоцкого. Черчу план особняка и составляю план ремонта дома и двора, в котором я сейчас живу. Раз уж мне придётся, скоро сюда возвращаться, то пусть отремонтируют. Жить в таких спартанских условиях, я совсем не желаю. Как и мериться с этим бардаком вокруг дома. Сами развели, вот пусть сами и исправляют.

– Доброе утро Александр Александрович, едем? – это мы должны поехать за билетами на поезд до Берлина. Там я уже пересяду на другой поезд уже до Парижа. – О! А вы, куда едете с чемоданом?

– Нет, не я. Чемодан передали вам. Ну, не с рюкзаком же вам ехать в Европу.

Небольшой чемодан так себе, ничего хорошего, хотя и не сильно потасканный. Вот же хитрецы, оценили мой рюкзак [1] Первые походные рюкзаки в СССР начали производить в промышленных масштабах в 30-х годах прошлого века. Округлые бесформенные мешки, прозванные в народе «колобками», претерпев незначительные изменения в конструкции, производятся и по сей день. – прим. Автора. . Сейчас ничего подобного пока я находился в СССР, не видел. Так разные самодельные поделки, неуклюжие и невзрачные. Хотя надо признаться, что не сильно я тут, что и видел. Основной поток информации мне приходит из газет и журналов и коротких поездок.

– Вот спасибо за заботу – только и осталось произнести мне.

– Я и билеты вам купил, так что ехать никуда и не надо. Продукты вам тоже привезут к поезду.

– Надеюсь, хоть всё соответствуют моему положению? – ну хоть тут может, проявили уважение.

– Не беспокойтесь. Всё лучшего качества. У меня к вам просьба мистер Сакис, оставьте тут ваш пистолет, незачем вам его везти через границу.

– Та-ак. Вы, похоже, мои вещи проверяли? – немного нейтрально сказал, хотя самого «душила» злоба. Вот мне так дураку и надо. «Варежку» раскрыл. Забыл, с кем дело имею.

– Не обижайтесь мистер Сакис. Вы должны нас понять. Вы встречались с начальниками и руководителями партии.

– Раз та-ак. Тогда вам будет «наказание». Я тут составил план ремонта здания. Месяца через два-три я, наверное, вернусь. Я не желаю жить в таких кошмарных условиях, да ещё вашей осенью. Я понимаю, что это дорого. Поэтому я оставляю вам некоторые свои вещи на обмен и оставшиеся ссесеровские деньги – если я в начале знакомства коверкал слова, то сейчас почти говорил чисто. Но построение речи и обороты 21 века, далеко отличались от начала 20 века. Так что всегда можно было понять, что я иностранец, плюс моя восточная внешность.

– Ого, и камин? Крышу перекрыть черепицей. Я не знаю смогу ли найти таких мастеров. Да вы тут на целый год работы написали – удивился Потоцкий.

– А вы постарайтесь. Вон у вас, сколько разных безработных.

– Ну, тогда и у нас к вам есть просьба. Привезите нам десять бельгийских браунингов и патронов побольше. Мы за них заплатим. А мы тогда дом мебелью и хорошей посудой ещё обставим.

– Договорились. Но вот что именно браунинги… я не обещаю. Но какие-нибудь хорошие пистолеты привезу.

– Тогда уж лучше пять Маузеров – с придыханием Потоцкий.

Нуда, нуда как же. Это же мечта любого коммуниста иметь свой личный Маузер. Правда мода на кожаные куртки сейчас немного схлынула, судя по газетам.

– Не обещаю, но если получится, привезу.

Дальше я просто переложил все свои вещи в чемодан, оставив самый минимум. Всё равно надо будет покупать нормальные вещи и хорошего качества. Оставшиеся вещи сложил в рюкзак. Пересмотрел саквояж с медициной, это сейчас самое дорогое. Достал мазь для ран, бинты, два куска оливкового мыла и переложил в чемодан. Поставил саквояж и рюкзак перед Потоцким.

– Знаете, что это такое? – складываю отдельно свою куфию [2] Куфия, шимак – другие возможные варианты написания – каффия, кафия и кеффия, является традиционным арабским головным убором для мужчин. Как правило, делается из куска хлопка и представляет собой шарф, иногда с кистями на концах. – истор. Справка в виде платка с кисточками.

– М-м. Какой-то платок – наморщил лоб Потоцкий.

– Это куфия. Передайте её и мой пистолет Беретту Ворошилову и скажите что это от меня ему подарок. Пусть внимательно всё посмотрит.

– И всё?

– А вот я приеду и спрошу, всё или не всё. Так и передайте…

Дорога до Берлина, в купе с Самиром, запомнилась как долгая, скучная и неприятная. Ещё, наглостью польских таможенников, с которыми я «чуть не сцепился».