Александр Ярославцев - Обманутый и оскорбленный

– Побойтесь Бога, Павел Степанович! – взмолились стоявшие рядом с адмиралом офицеры. – Не ровен час, прилетит ядро и ранит вас!

– От шальной пули и ядра никто не застрахован, а стрелять надо лучше, – не согласился Нахимов, и его слова быстро обрели свое подтверждение.

Выйдя на свою излюбленную дистанцию боя, «Императрица Мария» открыла огонь по «Аунни-Аллах». По русскому флагману в этот момент вели огонь не только орудия турецкого фрегата и береговых батарей, но и стоявшего рядом фрегата «Фазли-Аллах».

Все они изрыгали на «Императрицу Марию» поток ядер, но русскому линейному кораблю ничто не могло помешать одержать победу. Уже после его второго залпа на турецком флагмане начался пожар, а после четвертого была сбита грот-мачта. С громким грохотом обрушилась она на мостик фрегата, накрыв своими парусами находившегося там Осман-пашу и сопровождавших его офицеров.

Крик ужаса прокатился по кораблям турецкой эскадры. Никто не знал, жив турецкий адмирал или нет, но сам факт падения его знамени в морские волны стал предвестником надвигающейся катастрофы. С этого момента каждый корабль вел самостоятельную борьбу с русским флотом, а каждый капитан был предоставлен самому себе и принимал решения исходя из собственной оценки обстановки.

Турецкий флот был потрясен несчастьем с «Аунни-Аллах», борта которого все сильнее и сильнее охватывали языки пламени разгорающегося пожара. Однако ни о какой панике в этот момент говорить не приходилось. Подобно хищникам, загнанным в угол и прижатым к стене, турецкие корабли оказывали яростное сопротивление, стремясь подороже продать врагу свои жизни.

Именно в этот момент одно из вражеских ядер угодило в деревянное ограждение на шканцах и пронеслось в нескольких сантиметрах от Нахимова, обдав русского адмирала градом щепок. Угроза жизни адмирала была страшной, но он ничуть не изменился, заглянув в глаза смерти. Продолжая наблюдать за боем, он только недовольно стряхнул впившуюся в рукав щепку и произнес: «Однако!», вкладывая в это слово массу всевозможных оттенков.

– Молодцы на «Константине», как треплют «Навек-Бахри», любо-дорого смотреть! – адмирал в восторге ткнул трубой в сторону вражеского фрегата, который в этот момент взорвался, получив прямое попадание в пороховой погреб.

– Виват, Истомин! А что наши канониры? – Павел Степанович с азартом посмотрел на турецкий флагман, но тот продолжал упрямо цепляться за жизнь. Лишившись мачты, объятый пожаром, он покинул свое место в бою и выбросился на берег.

Едва только борт корабля врезался в песок, как его команда дружно обратилась в бегство. Вместе с матросами флагман в спешке покинули и офицеры, бросив на произвол судьбы раненого Осман-пашу.

Словно пытаясь реабилитироваться перед любимым адмиралом, канониры «Марии» обрушились на «Фазли-Аллах», на котором уже после первого залпа были сбиты многие паруса и возник пожар.

– Да это наш бывший «Рафаил»! – воскликнул Нахимов, указывая на «Фазли-Аллах». – Бейте его, ребята, изменника! Такие корабли в плен не брать! Нам трусы не нужны!

И выполняя наказ командира, пушкари флагмана за считаные минуты вычеркнули фрегат «Фазли-Аллах» из состава турецкого флота. Объятый пламенем, он погрузился на мелководье и к концу дня сгорел дотла.

Такая же участь постигла и другие корабли османского правителя. «Великий князь Константин» и «Париж» метким огнем уничтожили несколько фрегатов и корветов противника. Все они или погибли от взрывов пороховых погребов, или выбросились на берег, спасая свои драгоценные жизни.

Оставшиеся линейные корабли «Чесма», «Ростислав» и «Три святителя» вели борьбу с береговыми батареями противника. Имея значительный орудийный перевес над противником, русские корабли медленно, но верно привели их к полному молчанию.

Когда к Синопской битве подошел отряд пароходофрегатов под командованием вице-адмирала Корнилова, сражение уже было выиграно. На их долю досталась лишь борьба с двумя береговыми батареями, которые они быстро уничтожили огнем своих орудий.

Не остались без дела и два фрегата «Кагул» и «Кулевчи», которые на протяжении всего боя готовились отразить нападение турецких пароходов на корабли черноморцев. Несмотря на преимущество неприятеля в скорости, они были готовы закрыть собой путь врагу, но этого не понадобилось. Британский капитан «Таифа» предпочел скорее бежать с поля боя, чем попытаться нанести урон русским кораблям благодаря быстрому ходу своего судна.