Фёдор Микишин - Хан Батый и десантники. Книга 3. Становление

Мужик ответил – Я не один. Со мной живёт моя жена, которая мне помогает и две девочки сироты.

– Ничего страшного, – сказал я. – Я приму вас всех, но лечить раненых мне нужно немедленно.

Мужик кивнул мне – Хорошо, я иду с тобой. Он крикнул в землянку – Молчана, собирайся! Подождите, я сейчас, – сказал он и скрылся в землянке. Через короткое время из землянки вышел знахарь, его жена и две девочки 12-13 лет. У знахаря через плечо была перекинута сумка, видимо с инструментом или лекарствами. Мы отправились к нам.

Я спросил, как его зовут. – Мизгирь-ответил он.

Мизгирь рассказал, что сам он из Муромской земли. Его отцом был волхв, который учил его премудростям врачевания и заклинаний. Отца его убили, когда ему стукнуло 14 лет. Сам он прятался в лесу, выходя изредка к людям. Потом прибился к одной деревеньке, где лечил людей используя знания, полученные от отца. Лет 15 прожил в этой деревне, женился, родили детей. Но дети умерли. Жену он учил всему, что знал сам и она охотно всё перенимала. Потом в деревне построили церковку и туда пришёл священник, который начал преследовать парня. Люди не могли его защитить, а однажды поп натравил на него жителей, обвинив в колдовстве.

Он едва сумел убежать с женой. Они опять скитались несколько лет, пока не осели в этом месте около 7 лет назад. Год назад встретили двух сестёр, убежавших от монголов, разоривших их деревню на реке. Приютили их у себя и теперь учат своему ремеслу, а они помогают им.

Так, беседуя, мы дошли к себе. Я провёл всё семейство к палатке-лазарету. Мы все вошли внутрь и огляделись. На, в спешке, сколоченных нарах, лежали 8 человек, один из которых, видимо в забытье, стонал. Я назначил сюда одного из Суздальцев, мужика в годах, который уже много лет служил у князя Ярослава и участвовал во многих битвах, где и научился помогать раненым. Всё, что он мог – это подать пить и сменить повязки. Знахарь и его жена стали осматривать раненых. Я стоял у входа, наблюдая за ними. Через некоторое время знахарь объявил:

– Вот эти шестеро скоро вылечатся, а вот эти двое –не уверен. У первого рана загноилась, и краснота поднялась выше, а у второго, он показал на молодого волонтёра, стрела попала в глаз и наверно задела мозг. Тут уже ничем не поможешь.

Я слушал его и ругал себя последними словами. Это моя вина, не доглядел. Но что я могу сделать? Первому я могу помочь. Воспаление можно убрать антибиотиком, и он у меня есть в таблетках и в ампулах. А ранение в мозг ничем не вылечишь. У меня слёзы навернулись на глаза. Я подошёл к стонущему волонтёру и встав на колени у его постели, взял его голову и обнял. – Прости парень! -Я поднялся и вышел. Пошёл в склад, достал ящик с эмблемой красного креста и вынул из него несколько ампул пенициллина и стерилизатор со шприцами. Зашёл на кухню и налил в стерилизатор кипятку. Подержал некоторое время, потом вынул шприц и всосал в него пенициллин с новокаином.

Вернулся в палатку, где лекарь со своими помощницами хлопотал над ранеными. Постоял над раненым, соображая, куда сделать укол, в ягодицу или около раны в ногу? Решил, лучше в ногу. Развязал повязку и вколол тому укол прямо в красноту ноги. Знахарь с недоумением наблюдал за моими действиями. Я, без слов, набрал в шприц новокаина и подойдя в умирающему волонтёру, вколол ему укол в руку. Хотя бы боль снять у человека!

– Занимайтесь больными – сказал я Мизгирю. Всё, что нужно –обращайтесь к этому человеку, -показал я на дружинника, а если он не может решить вопрос, то прямо ко мне. Я вышел и направился к стройке. Подозвал к себе прапорщика Парамона и велел ему поставить 6-ти местную палатку для лекаря.

5 августа. Пятница. Неделя промчалась незаметно. Всю неделю 19 артельщиков беспрерывно укладывали фундамент, толщиной в два кирпича. Каждому я приставил помощника, чтобы тот подавал кирпичи и раствор. Работая весь световой день уложили более 90 тысяч кирпичей, устроив подвал глубиной 2 метра, площадью 500 квадратных метров. Одних только яиц ушло на раствор более 5 тысяч. Теперь дело за брёвнами для стен. Выздоровели раненые, кроме одного, которому я колол пенициллин.

Он ещё лежит, но ему гораздо лучше. Умер волонтёр с раной в голову. Мы похоронили его с почестями. Всё это время знахарь с помощницами ухаживали за ранеными и жили в палатке, где им очень понравилось. А бесплатная кормёжка и отсутствие необходимости готовить пищу и добывать продукты, устранила все сомнения. Однажды они сходили до своей землянки и забрали все свои вещи в палатку.