Сергей Вербицкий - Система «Морской лев»

Люди на боевых постах встрепенулись и тут же продублировали команду. Штурман все это время сидел за картой, пытаясь отмечать на ней красным карандашом путь прохождения подводной лодки, которая уже входила почти впритирку с левой стороной коридора, в третий поворот. Ее титановый корпус уже наполовину скрылся за скалой, и волнение на центральном посту постепенно начало спадать, как вдруг мощный толчок потряс лодку. Сферический нос субмарины наткнулся на каменный выступ, который острым копьем вошел в углубление в корпусе, пробив передние крышки первого и третьего торпедных аппаратов. Вода тут же под огромным давлением хлынула в пустую полость труб. Внутренние крышки торпедных аппаратов, не выдержав давления, сорвались с замков и петель – вылетев со свистом, они ударились о переборку, разделяющую второй и третий отсек, упав на пол, а два мощных столба ледяной воды затопили пятнадцатиметровый отсек в считанные минуты. Находившиеся в нем девять человек даже не пытались спастись: они едва успели загерметизировать до конца отсек, чем спасли остальной экипаж, как вода унесла их жизни.

На центральном посту при столкновении возникла свалка из людей, стульев и незакрепленных предметов. Свет во всей лодке, сверкнув, мгновенно погас. Захарову удалось зацепиться за ограждение перископа.

– Малый назад! Куликов, объявляйте аварийную тревогу, – выкрикнул он в темноту.

Куликов с разбитой головой каким-то чудом нашел микрофон интеркома, передал по всей лодке приказ командира. В ответ донеслось сообщение с камбуза о пожаре. Люди еще не успели очнуться от удара и встать на ноги, как лодка повторно содрогнулась, повалив всех снова на пол.

– Всем внимание! Полный стоп, – снова выкрикнул в темноту Захаров.

Субмарина покорно замерла, улегшись овальным брюхом на песчаное дно Баренцева моря. Спустя некоторое время включилось аварийное освещение. Неразбериха понемногу улеглась, и люди начали занимать свои места, одновременно с этим поступали доклады из отсеков о повреждениях. Молчал только второй, торпедный отсек.

Когда Куликов сообщил Захарову о погибших, тот не придал этому факту никакого значения: его пустые, холодные глаза смотрели на помощника, в них не читалось ни сожаления о случившемся, ни какой-либо другой реакции на происшедшее – казалось, что перед Куликовым стоит бездушное тело, а самого капитана сейчас здесь нет. Но это только казалось, на самом деле мозг, подобно старому советскому арифмометру, работал на полных оборотах. Закладывались определенные параметры, крутились колесики, валики, шестеренки, и вот уже слышно, как Захаров чеканит свои новые приказы:

– Всем внимание! Начинаем аварийное всплытие. Продуть цистерну срочного погружения.

– Есть продуть цистерну срочного погружения.

Послышалось глухое шипение сжатого воздуха, вытесняющего воду за борт. Но лодка продолжала лежать неподвижно.

– Пузырь в нос, – все так же четко и отрывисто командовал Захаров.

– Есть пузырь в нос.

– Курс один-три-пять. Малый вперед. Угол всплытия сорок пять градусов.

Корпус субмарины дернулся вперед, казалось, начал подниматься вверх, но дно не хотело отпускать корабль, и подводная лодка снова клюнула носом в песок.

– Продуть весь балласт, еще пузырь в нос, полный вперед, – не теряя самообладания и веря в успешный исход дела, Захаров продолжал отрывисто, словно укладывая кирпичи, отдавать приказы. В эту минуту казалось, что никто и ничто не сможет сдержать его стремления к достижению желаемого.

Субмарина вздрогнула сильней и с большой неохотой устремилась вверх, и через пятнадцать минут она была на поверхности Баренцева моря. Захаров незамедлительно поднялся на ходовой мостик. Облачность и колкая пощечина дождя оказали ему суровую встречу. Лодку слегка покачивало, ее нос был полностью скрыт под темными волнами моря. Из-за крена на нос около двух градусов вода подступила почти к самой рубке. И все же при своей нулевой плавучести субмарина довольно уверенно держалась на плаву.

Ремонтная бригада уже начала работу, проникнув во второй отсек через неповрежденные трубы торпедных аппаратов. Было принято решение заварить поврежденные трубы торпедных аппаратов, затем откачать воду из отсека. Благодаря этому подводная лодка снова сможет обрести подвижность и возможность погружаться на небольшую глубину.

Захаров всматривался в слабые очертания видневшегося за кормой противолодочного корабля «Киев», когда на ходовой мостик поднялся Куликов.