Вадим Полищук - Гвардии Зенитчик. Огневая позиция «попаданца»

— Да! Что?! Высоковольтный стенд? Так спалил или почти спалил? Почти не считается. Хорошо, технику безопасности я ему объясню, и следующего раза не будет. И сколько одна секция стоит, тоже расскажу. Все, пока.

Опять аспирант-переучка что-то нахимичил, точнее нафизичил. Надо будет поинтересоваться, что именно, а то, не дай бог, второй раз то же самое получится. Дотянувшись до папки, я вытащил из нее документы и углубился в чтение. Минут через пять, до меня дошло, что я так и держу перед собой один лист, но не могу прочитать ни слова.

Они проходили передо мной, по отдельности и целыми расчетами, взводами батареями, молодые и уже не очень, в шинелях и довоенных гимнастерках, ватниках и полушубках, в лагерных робах. Я искал, и их, и себя. Себя не нашел, не осталось в архивах никаких следов, разве что в германских, но туда я не совался. Обращался с запросами о судьбе Костромитина, Петровича, Рамиля, Аникушина, Хватова. Да много еще кого, но все впустую. А вот судьбу Руденко узнать удалось. Он не дошел, как мечтал, до родной Одессы, даже на правый берег Днепра не попал — навсегда остался на левом после налета немецкой авиации осенью сорок третьего. После него комбатом стал Сладков. Он сдержал свое слово и вернулся в свою батарею и с ней дошел до Берлина. Умер он уже в девяностые, и я мог бы с ним встретиться, если бы знал. Если бы только я тогда уже знал…